Наблюдения, или Любые приказы госпожи
Шрифт:
— Примерь.
Я недоуменно уставилась на нее.
— Мэм?
Миссус улыбнулась, и на щеках у нее появились ямочки, ну до того прелестные, так и хотелось укусить (хотя я никогда бы такого не сделала, разумеется!).
— Бесси, милая, — говорит она. — Ты стала мне добрым верным другом и посмотри, ты подарила мне чудесный конский каштан, поэтому я тоже должна порадовать тебя чем-нибудь.
— И еще картофелину, — говорю.
— Да, конечно, и картофелину. Тем более. Так что снимай свое платье и надевай мое.
Ну, мне ничего не оставалось, как подчиниться. Платье миссус
Миссус встала и оглядела меня, склонив голову набок.
— Бог ты мой, Бесси, да тебя можно принять за хозяйку дома!
Она с минуту наблюдала, как я верчусь перед зеркалом восхищаясь собой, а потом сказала:
— Бесси, у меня к тебе одна просьба.
— Да, мэм?
— Ты уж, пожалуйста, не рассказывай никому — хорошо, милая?
— О чем, мэм?
— Ну… о разных вещах, которые… я просила тебя делать.
Я на секунду задумалась.
— Вы о моем дневнике, мэм?
— Да, и о нем тоже. А также о… других вещах.
— О том, как вы приказываете мне вставать и садиться по много раз подряд? И разрешаете надевать ваше платье?
Она моргнула, а может слегка поморщилась.
— Да. Думаю, лучше никому об этом не рассказывать — ни единой живой душе.
— Конечно, я буду держать язык за зубами, миссус. Вы могли бы и не просить. Я бы все одно молчала.
Миссус глубоко вздохнула и улыбнулась с явным облегчением.
— Вот и умница.
— Мне это совсем не трудно, мэм. — А потом я выпалила, точных слов не помню, но что-то вроде: — Я все готова сделать для вас, мэм, все что угодно, вам нужно только попросить. Вы очень добры ко мне и… в общем, мена не грабеж.
Миссус слегка опешила, чуть ли не испугалась.
— Это… это… приятно слышать, — пробормотала она, потом похлопала ладонью по пустой полке в шкафу, и я поняла, что наша игра с переодеванием закончилась.
Тогда мне и в голову не приходило, что миссус могут беспокоить мысли о возвращении мужа. Если честно, я почти забыла о его существовании. Он прислал несколько писем из Лондона, где (по всей видимости) находился по делам. Но миссус не питала к нему теплых чувств и крайне редко вспоминала о нем в разговорах. Он не был частью нашей жизни. Время от времени я давала волю своему воображению и принималась гадать, а не могла ли она убить мужа. Иногда, лежа в постели ночью, я пыталась представить, куда она подевала труп. Может закопала в огороде? Или спрятала на чердаке? И когда он начнет вонять?
Но вскоре выяснилось, что господин Джеймс жив-здоров и вовсе не воняет. На следующий день после вышеописанной игры с переодеванием миссус потеряла наперсток и послала меня в деревню купить новый. Когда я подходила к лавке, оттуда вышел преподобный Гренн. Деваться было некуда, поскольку он остановился перед дверью, преграждая мне путь, прах его возьми.
— Ахх-хах! — для начала изрек он. Потом вытащил из кармана какую-то брошюру и сунул мне в руку. — Я приберег это для тебя, голубушка.
Я глянула на брошюру — религиозный трактат под названием «Дорогому другу-католику». Прежде чем я успела
— Прочитай на досуге. Я буду рад ответить на любые вопросы, которые у тебя возникнут. Хотя у тебя и минутки присесть не будет теперь, когда твой хозяин вернулся.
— Вы ошибаетесь, сэр, — говорю. — Господин Джеймс еще не возвращался.
— О? — Он приподнял бровь и воззрился на меня. — А я-то думал, ты знаешь обо всем, что происходит в «Замке Хайверс». Но похоже, твоя госпожа не все тебе рассказывает. Полагаю, ты застанешь Джеймса дома.
Преподобный неспешно двинулся прочь, страшно собой довольный. Я смяла брошюру и готова была метнуть ее Старому Хрену в голову, но удержалась и удовольствовалась тем, что зашвырнула дрянную книжонку за живую изгородь, когда он скрылся из виду.
Конечно, оставалась вероятность что священник ошибся, но по возвращении в «Замок Хайверс» я увидала в холле саквояж. А из-за закрытой двери гостиной доносились приглушенные голоса миссус и какого-то мужчины. Ну да, хозяин. Вернулся все-таки! Старый Хрен был прав. Надо признаться, меня немного обескуражило, что моя Арабелла ни словом не обмолвилась мне о приезде мужа, я-то ведь думала, она все мне рассказывает. Огорчительно, право слово. Мне даже пришло на ум, что она нарочно послала меня в лавку, чтоб я не мешалась тут, пока она привечает мужа. Но потом я убедила себя, что она наверняка просто забыла, и постаралась выбросить из головы неприятные мысли. Кроме того, мне было страсть любопытно посмотреть на господина Джеймса. И вот, после минутного колебания я постучалась в гостиную и стала ждать, когда госпожа по обыкновению скажет «войди!».
Вместо этого последовала пауза, потом миссус чуть приотворила дверь и выглянула. Я изящно присела в глубоком реверансе. Она нахмурилась.
— В чем дело, Бесси?
— Я принесла наперсток, мэм. — Я ничего толком не видела за ней, потому что она приоткрыла дверь всего на пару дюймов и загораживала щель.
Миссус поднесла палец к моему носу и через несколько секунд нетерпеливо промолвила:
— Ну?
— Что? — не поняла я.
— Наперсток, пожалуйста, Бесси.
Я надела наперсток ей на палец.
— Спасибо. — И она собралась закрыть дверь.
— Не нужно ль вам еще чего-нибудь, мэм?
— Нет, спасибо, — твердо сказала она. — Скоро мы позвоним, и тогда ты принесешь нам чай.
Мы.
Потом миссус закрыла дверь перед моим носом.
Мне не пришлось ждать долго, через полчаса зазвенел колокольчик. Быстренько заварив чай, я поставила все на поднос и понесла его в гостиную. На сей раз, когда я постучала, миссус громко сказала «войди!» и я вошла, ступая очень осторожно, чтобы не уронить поднос или не расплескать чай или не споткнуться. Хорошенькое у нас вышло бы знакомство, если бы я запнулась о порог и чайные принадлежности — опа-на! — разлетелись по всей комнате, а сама я брякнулась на пол с задранными юбками, демонстрируя хозяину свои панталоны! Нет, такое никак не годилось, я хотела, чтобы миссус гордилась мной, и потому переставляла ноги медленно и держала поднос крепко-прекрепко.