Начальник милиции. Книга 4
Шрифт:
— Он принял тебя за штабистку из области.
— Да? Ой, точно! Я же представиться забыла ему. А я вот и думаю, какой милый этот ваш Кулебякин, так отчитывался передо мной, так распинался, будто я не из газеты, а из министерства.
— Ася, ты для чего спрашивала? Мы с тобой договаривались, что никаких статей. Помнишь?
Я слышал, как она тихонько фыркнула в сторону.
— Ой, да ладно, что ты такой цензурный вдруг стал, Саша?
— Дело не в этом. Цензура не убивает. Тот, кто это сделал — очень опасен…
— Ну ты же его скоро поймаешь? Или уже поймал… А я материал заранее готовлю. Ты же мне ничего рассказывать не хочешь. Вот приходится выкручиваться, начальнику твоему звонить.
Хоть я и взял Черепанова, да и второй подозреваемый всё ещё в камере, но душа у меня пока не на месте.
— Никаких статей, Ася… Слышишь? Ты себя подвергаешь опасности. Город у нас маленький, думаешь, убийца не узнает, что ты про него гадостей написала?
— Ладно. Ладно… выпущу материал, когда ты его поймаешь и дашь мне отмашку, — тон у неё слегка приувял. — Ой, а тогда можно будет у него интервью взять?
— У кого?
— Ну, у серийного убийцы.
— Не дели шкуру неубитого маньяка. Все, пока…
— Погоди! Ты вечером придешь? Я картошечки потушу.
— Приду, — ответил я и положил трубку.
Куда деться, я был немного зол на своенравную Асю. Москва ее совсем с толку сбила, хочет теперь всему миру доказать, что она лучшая журналистка на свете. Вот только где мир — и где Зарыбинск…
Дверь в кабинет с грохотом раскрылась, и внутрь влетели Гужевой и Тулуш с выпученными глазами.
— Сбежал! — крикнул с порога Ваня.
— Кто? — спросил я, хотя сам уже понял.
— Черепанов сбежал!
— Твою дивизию! Ищите, бл*дь! — негодовал я. — Что ко мне прибежали? За ним!
— Саныч, мы всю округу уже проскакали. Нигде нет его, будто растворился.
— А как же он наручники снял?
— А это ты у Баночкина лучше спроси.
— Твою мать! Ротозеи! Бездельники! — громыхал я, спускаясь на первый этаж.
— Саныч! — на встречу из «аквариума» выскочил Баночкин, прикрывая рукой глаз. — Это самое… Он убежал! Я это… извини!..
— Как?! Скажи мне, как пристегнутый к батарее подозреваемый мог сбежать?
— Сам не понял… Он ка-ак дал ногой мне по мордам! Бам! И я в отрубе! Смотри! — Баночкин убрал руку, показывая назревающий синяк. — Гля, какой фофан. Я упал, а он тикать…
— А наручники?
— Сам посмотри, — мы зашли в дежурку, и Миха показал висевшие на батарее браслеты. На одном кольце, что свисало с батареи и было теперь пустым, осталась кровь и что-то похожее на фрагменты содранной кожи.
— Ни хрена себе, — задумчиво проговорил я, осматривая наручники.
— Он себе палец выставил, ну или сломал, чтобы освободиться, — продолжал рассказывать дежурный. — Я сижу, слышу хруст, оборачиваюсь, а он уже кольцо сдирает с руки вместе с кожей. Ну я ему в бубен хотел прописать,
Миха виновато выдохнул и опустил глаза в пол.
— Эх ты, стулом, стулом… А пистолет тебе для чего? — грозно спросил я. — Для красоты под пузом висит?
— Так говорю же, не ожидал. Очнулся, а его и след простыл.
— Ясно… Войско, блин… В общем, так, я к Кулебякину, ты пока ориентируй личный состав. Будем ловить гада.
На следующий день я пришел на работу пораньше. Вчерашние поиски Черепанова ничего не дали. На планерке я еще раз проинструктировал коллег, особенно участковых и инспектора ПДН, ведь они на земле с людьми работают. Обрисовал им задачи. Еще вчера на поиски я задействовал дружинников, сегодня собирался привлечь еще больше общественности. Зарыбинск — город маленький, рано или поздно найдем… Но вот если Черепанов смылся в область или вообще за ее пределы, то дело труба.
После планёрки меня позвала к себе в кабинет Мария. Сказала, дело срочное и важное.
— Саша, — проговорила она, и я заметил, что дверь она прикрыла, но закрывать не стала. — Мне надо кое-что сказать…
— Мария, давай скорее, я тороплюсь, — ответил я, чуя неладное.
Уловил в глазах женщины грусть, и вид у нее немного виноватый будто.
— Мне Ваня предложение сделал, — выдохнула она и с надеждой посмотрела на меня.
— Что, опять? — нахмурился я. — Вот сейчас совсем не до этого.
— А когда до этого? Скажи, когда? Что молчишь?
— А что я должен сказать? — сжал я губы.
— Хоть что-нибудь… Тебе все равно?
— Маша, ты девочка взрослая, и должна сама принимать решения. Буду с тобой честен, да и не раз признавался тебе… Я лично пока не готов к семейной жизни. Прости, если грубо сказал, но зато честно. Нам хорошо, но я не романтик, Маша. И если тебе нужно нечто большее… то…
Я задумался, подбирая слова помягче.
— Значит, я тебе совсем не нужна? — слезинка не удержалась и скатилась из ее глаза.
— Почему же? Нужна… Ну так разве это важно? Ведь тебе самой, вижу, нужно другое. Что ж… Так бывает.
Проговорил я это мягко и решительно. Не буду мешать птичке-кадровичке вить своё собственное гнёздышко.
— Тогда я выйду замуж за Ваню… — еле слышно и с какой-то грустью и одновременно с вызовом проговорила Вдовина. — Прости…
— Тебе незачем просить прощения.
Я поцеловал кадровичку, давая понять, что разговор окончен, и вышел.
Направился в дежурку.
— Саныч! — Баночкин светил на меня фингалом из-под бровей домиком. — В общем, звонков сегодня столько, устал отвечать. Аврал, это самое…