Начальник милиции. Книга 5
Шрифт:
— Зэки? Здесь? — округлил глаза дед. — У нас?
— Тихо ты! — прошипел я, показывая всю важность происходящего. — Здесь, здесь… От тебя сейчас, отец, зависит, будет жить деревня или нет… — я легонько подтолкнул его к лодке. — Вперед! А мы пока вернемся в поселение. Разведаем, что да как.
— Дык, может, я с вами! В разведку? А? У меня и ружо имеется. Пока на лодке дойду, столько времени пройдет! Урки смоются.
— С нами? Куда ты на одной ноге-то? Спугнешь только. А ружье — это правильно, это мы у тебя одолжим. Можно?
— А, ну да… Сделаю в лучшем виде, — кивнул дед. — Ружо в сенях, за шторкой у меня стоит. Патроны в патронташе, он на стене, слева, как заходишь, висит.
— Ясно, спасибо… Ключ-то от дома дай.
— Нетути замка. Не приучены мы в Мохово запираться. Никто не ворует.
— Добро, — кивнул я и пожал протянутую морщинистую руку. — Удачи, отец… И помни. Что тебе во что бы то ни стало нужно передать шифр. Иначе… э-э…
— Понял. С богом! — перекрестился старик и забрался в лодку.
Подергал шнурком, завел мотор. Я столкнул нос посудины снова в воду. Дед отгреб веслом от берега и, опустив винт еще ниже, пошел вниз по течению в сторону Михайловска.
— Какой-такой шифр? — недоумевал Тулуш.
— Да это Кулебякин билет спортлото купил, просил мне цифры ему написать, дескать, у меня рука легкая и счастливая. Я на бумажке написал случайные, он и заполнил с нее бланк лотерейный. А бумажка у меня так и осталась в кармане лежать. Вот нашел ее сейчас.
— Так это что? — покачал тот головой. — Обманул ты его?
— Не обманул, а мотивировал. Пускай чувствует важность возложенной миссии. Шифровку, от греха подальше, доставляет. А то ведь он за нами хотел увязаться — и куда мы его? Еще пристрелят деда, а потом отвечай за него. А ружье его мы возьмем. Пригодится. Ты с ружьем пойдешь.
— Ружье хорошо, винтовка лучше, — кивал Тулуш.
— На безрыбье и ружо — пулемет.
Мы проводили лодку взглядом. С таким тихоходным мотором до Михайловска она долго будет добираться. Ну и ладно, на помощь я все равно не рассчитывал, а отправил старика больше из соображений его же безопасности. Чтобы нас не выдал и сам не подставился. Ведь если он в Мохово сейчас вернется, зуб даю, каждый житель, и даже те белые гуси в луже, через пять минут будут знать, что в деревне засели бандиты, а он, герой, с мильцанерами прибыл их бить-ловить, а перед энтим сам лично придумал сделать обманный маневр на лодке. Уйти, то есть, за излучину и вернуться пешком.
Надеюсь, у него не кончится бензин или не заглохнет по другим причинам «Ветерок», а то как бы тоже пешком не пришёл в самый неподходящий момент.
Мы отошли от реки. Углубившись в лес, решили следовать скрытным путем, а не проторенными тропами в пойме.
— Нужно ночью идти на охота, — сказал Тулуш, жуя травинку.
Он сунул ее в муравейник. Чуть подождал, а потом вытащил, сдул мурашей и стал облизывать.
— Я думаю, под утро даже лучше… там сон самый крепкий. Часа в три-четыре.
— В медведь стрелял, в волк стрелял, в человек — не стрелял.
— А сегодня, возможно, придется… Так просто они не дадутся. Наверняка до зубов вооружились. Так что настраивайся. Только вот не пойму, почему ружье со стены не взяли? Когда мы вошли, оно висело на месте.
— То загадка. Чтобы мы не поняли, — ответил Тулуш. — На стенка пыль, ружье отпечаток видно. Снять ружье — и видно, что нет его. Отгадка сразу.
— Да, скорее всего, так и есть. Готов спорить, что теперь его уже и нет на стене. Знать бы их планы наверняка…
— Люди поспят. Покушать и утром уйдут…
— Куда?
— Не знаю. Саныча, может, подождем их? Покараулим. Засада поставим. Как на зверя. Из дома выйдут, а мы их встретим.
— Вот не уверен, что ждать нужно. Мы не охотники, мы предотвращать с тобой должны. А что если они, когда уходить будут, женщину ту порешат? И сына ее заодно. Как свидетелей ненужных. А хату спалят, допустим, заметая следы. За такими не заржавеет. Знаешь, сколько я повидал подобных? Поэтому будем брать ночью и тепленькими. Сбежало из колонии четверо, одного шеф удачно пристрелил, осталось трое. Если что, во время штурма домика разрешаю открывать огонь на поражение. Понял?
— Ружье надо, — кивал Тулуш.
— Будет тебе ружье. А вот и дом Демидыча. Пойдем внутрь, пошукаем, где там он говорил? За шторкой волына…
Волыной оказалась старенькое одноствольное ружье марки… А вот марку трудно было даже примерно определить. Настолько оно старое и непонятное. Шейка приклада перемотана изолентой. Казалось, без неё ружье рассыплется на части. Но самое интересное, что у гладкоствольного оружия был продольно-скользящий завтор, как у винтовки или карабина. Откуда?
Я почесал в недоумении макушку, осматривая чудо баллистической мысли. Этакая смесь бульдога с лошадью Пржевальского. Части-то заводские, но вот конструкция…
Увидев мое недоумение, Тулуш взял ствол в руки, оценивающе повертел и выдал свой вердикт:
— Хорошо ружье. Хорошо.
— Ты затвор видел? — ткнул я пальцем на нетипичную деталь.
— Из берданка переделана. Хорошо ружье.
— Неужели есть такие Кулибины, которые из винтовки делают ружья? Но зачем?
Я всё ещё опасался брать его с собой.
— Кулибин не знаю, а мой дед делать. Дробь стрелять, картечь стрелять. Мелкий дичь — пуля не попасть.
— Ясно, — вздохнул я, понимая, что других вариантов всё равно нет. — Лишь бы исправно было и стреляло.
Тулуш показал мне переделки, заверяя, что ружье вполне пригодно для стрельбы.
Оказалось, что, благодаря толстому стволу, из винтовки Бердана №2 можно было получить однозарядное охотничье ружье вплоть до двенадцатого калибра.
— Я бы его все равно испытал, — настаивал я. — Но палить нельзя… Громко будет.