Начальник милиции. Книга 5
Шрифт:
Нурик молодец, четко сработал. Он с кем хочешь общий язык найдет. И с особым рвением он отнесся к поручению — следить за Семеновым. Сказал, что Ваську никому не отдаст, а этого Семенова сдаст мне с потрохами.
— Хорошо… — кивнула следачка. — А какая там схема у них, как хищение происходит?
— Пока не понятно, будем следить за машиной… Кстати, ты принесла то, что я просил?
— Да, — Вера достала из сумки папку, приоткрыла и показала то, что лежало внутри — вырезки из газет. — Только осторожнее. Они очень старые. Это из
— Личного? — удивился я. — Я думал, это материалы дела по Святоше, все эти древние документы. Ты что же, ловишь фашистов по личным мотивам?
— Есть у меня свои счеты, — глухо проговорила девушка.
Я решил пока не спрашивать подробностей, видно, что она еще не готова довериться. Но обязательно спрошу, потом.
Я перебирал пожелтевшие листочки с немецким печатным шрифтом и газетными фотоснимками. На большинстве фотографий запечатлены бравые выродки с автоматами, часто на фоне убитых советских солдат и повешенных пленных.
— Смотри! — ткнул я пальцем в одного из молодых парней в униформе полицаев, что стоял с винтовкой в толпе подобных фашистских прихвостней на фоне барака. — Это же… Жорич! Год какой здесь?! Все совпадает! Правильно редактор сказал, он служил таким вот полицаем, а потом, скорее всего, и в палачи подался.
— Ты уверен? Я не знаю, как выглядит Святоша. Я собирала все архивные газеты того времени с фотоснимками из тех мест. Говоришь, это Жорич?
Она присмотрелась к тому снимку, на который я показывал, и я видел, что на лицо её будто легла тень.
— Ну да… Очень похож, по крайней мере… Нужно экспертизу провести по фотографии. Он или не он. Но я уверен, что он это, падла. Та же ухмылка, тот же прищур… Вот, смотри, — я достал фотку Жорича с доски почета. — Похож?
— Похож, — подтвердила Вера сквозь зубы.
— Ну, эксперты нам точно скажут.
— Качество газетного снимка так себе, — вздохнула Вера. — Ни одна портретная экспертиза не возьмется признать его пригодным объектом для криминалистической идентификации. Мы только на глаз можем глянуть.
— Ну на глаз-то — он, да, — кивал я.
— К делу этот «на глаз» не пришьешь…
— Но все равно ты меня очень обрадовала этой фрицевской газеткой. Получается, что верной дорогой идем, товарищи… Главное теперь — его на мясе взять грамотно, а уж там я его раскручу.
— Если по хищению дело возбудим, то и санкцию на обыск не проблема взять будет.
— Здравствуйте, — улыбался Сафрон редкими желтыми зубами.
— Гражданин, вам чего? — грозно уставилась на него старший инспектор паспортного стола Вершинина Галина Вениаминовна. Женщина одинокая, жёсткая, с короткой стрижкой засаленных волос и без всякой косметики на лице. — Приемные часы вон, на двери висят. Покиньте помещение… Что встал? Я сказала, выйди!
— Вот… — Сафрон вытащил из кармана записку от Святоши и подал ее инспектору.
Галина Вениаминовна было протянула
— Это что?
— А вы прочитайте, дамочка.
— Некогда мне тут ваши записульки начитывать, — пробурчала женщина, уже напрягшись и силясь понять, кто же перед ней, явно не случайный посетитель. — И я вам не дамочка, а старший лейтенант внутренней службы.
— Читай, дура! — рявкнул вдруг Сафрон.
Женщина вздрогнула, ее рука осторожно потянулась к телефону на столе.
Сафрон покачал головой и угрожающе проговорил, цокая языком:
— Не стоит, дамочка… Не по масти кроешь…
Голос его был тверд и холоден, как ледяная глыба, и Вершинина сразу поняла, что с таким шутки плохи. Она давно работала паспортисткой и прекрасно знала психологию поведения здешних посетителей. Их всех можно было легко прижать к ногтю — но такого гражданина еще не было в ее практике. Об него легко зубы сломать, да и не только зубы.
Она развернула записку, нацепив очки, пробежала глазами написанное и проговорила:
— Что же вы сразу не сказали, так вы от…
— Тише, — оборвал ее Сафрон, забирая записку обратно.
— Но мы здесь одни, — повела взглядом по кабинету паспортистка, будто хотела сама еще раз удостовериться в этом.
— И у стен бывают уши, тетя. Где мой паспорт?
— Сейчас, сейчас, одну минуту.
Вершинина встала и порылась в недрах массивного насыпного сейфа. Там были кипы бумаг и бланков, она умело пролистала большую стопку всей это документации и нашла нужный объект. А именно — паспорт гражданина СССР нового образца, с обложкой темно-красного цвета.
— Вот, держите, — протянула документ паспортистка. — С вас, как договаривались.
— А он настоящий? — хмыкнул Грицук, рассматривая свою фотографию в документе. — Гля… Ну и рожа у меня. Хе!
— Обижаете, конечно, настоящий. Я где работаю, по-вашему? И советую вам немедленно уехать из города, чтобы не светить этим бланком. Рассчитайтесь, пожалуйста.
— Ну и что за фамилия у меня теперь? А получше не могла придумать? Что за фамилия? — разорялся необычный посетитель. — С такой западло ходить!
— Это реальный человек, вы теперь под его именем записаны, — оправдывалась инспектор. — Деньги мне, пожалуйста, заплатите… Или я аннулирую паспорт.
— Конечно, конечно, — улыбнулся Грицук и залез в карман, вытягивая из него, что-то длинное, совсем не похожее на конверт с деньгами. — Вот, держите!
Он резко выхватил огромный нож и сходу ударил им тетку прямо в сердце. Та даже охнуть не успела, как клинок вонзился в грудь по самую рукоять. Вершинина застыла, не моргая.
Грицук выдернул нож, а тетка кулем рухнула на пол, заливая старый линолеум кровью. Она выходила из раны толчками, вместе с жизнью паспортистки. Через пару секунд старший инспектор Вершинина уже была мертва.