Начало пути
Шрифт:
Правда, пока это всего лишь предположение.
Но мы ведь можем выяснить наверняка.
— Каталам! — добавив голосу суровости, обратился я. — Мне нужен ответ: сирей долетит до столицы? Вы сможете объяснить ему направление?
Каталам нахмурил кустистые брови. Затем расслабил их, видимо, начиная соображать:
— Сможет, конечно. Он понимает язык. Главное, объяснить доходчиво.
— Он сможет доставить послание королю?
— Нет, королю не сможет. Он доставит послание королевскому заводчику. А тот передаст королю. Должен, по крайней мере.
— Не суть, — отмахнулся я. — Главное: послание может попасть в те руки, для которых предназначено?
— Сможет, —
— Не только. Я хочу дать о себе знать. Сколько нам ещё идти? Далеко до столицы?
— Умтар?
— Чуть меньше декады, сотник. Я эти места хорошо знаю. Путь ещё далёк, но если с тракта не сворачивать, успеем прибыть до того, как зацветут сессилии.
— Мне эти сессилии ни о чём не говорят, — отмахнулся я. — Меня волнует другое. Этот сирей — наш единственный шанс дать о себе знать. Если от Фелимида вестей нет, значит ситуация критическая. Уже бессмысленно посылать послания назад. Нам надо беспокоится о том, что ждёт нас впереди. У нас подходят к концу запасы, «эсты» на хвосте. Нам нужна помощь. Я хочу, чтобы вы сообщили королю, что аниран в пути. Он должен обо мне узнать.
— Вполне разумно, — уважительно хмыкнул Каталам. — Нам ведь не обязательно пробираться в Обертон под покровом ночи. Да и не пропустят нас, если Восточные врата всё ещё охраняются так, как охранялись. К тому же места пугают своей безлюдностью. А примо… Что ж, будем надеяться, что они всё ещё живы. Если нет, пускай Фласэз примет их достойно… Иберик, дай перо. Что писать королю, аниран?
— А письмо точно попадёт ему в руки?
— Будем надеяться, — пожал плечами Каталам.
Я вздохнул, собрался с мыслями и надиктовал:
Аниран с двумя десятками верных солдат из гарнизона Равенфира движется в столицу по королевскому тракту. Провиант заканчивается. По пятам следуют «эсты». Анирану требуется любая помощь, которую Его Величество может оказать…
Нормально? Не слишком многословно?
— Нет, — Каталам резво водил пером по пергаменту. — Я вмещу. Сиреей даже веса не почувствует.
— Думаешь, когда король получит послание, что-нибудь предпримет?
Каталам посмотрел на меня так, будто я задал риторический вопрос. Затем пожал плечами:
— Я знаю о короле лишь то, что доносят слухи. Я видел его последний раз несколько зим назад. Но если объяснить сирею, если заводчик не подведёт, послание попадёт в его руки. А вот что он предпримет, мне неизвестно. Надеюсь, слова о пришедшем в мир аниране пробудят в нём жизнь… Если, конечно же, он уже не прибывает в рядах армии Фласэза… Иберик, объясни сирею. Убедись, что он всё понял. Авлед, вяленого мяса дай.
Я наблюдал, как Иберик что-то нашёптывает птице. Он снял с её глаз колпак, давал тонкие ломтики мяса, словно взятку, поглаживал по чёрным перьям на голове. Хоть сирей был совсем не похож на домашнего попугая, вёл себя примерно так же: урчал, брал из рук еду, загибал голову, подставляя шею. Иберик почёсывал его пальцем в перчатке, видимо, небезосновательно опасаясь хищного клюва, и что-то тихо шептал. И птица слушала. Если меня не обманывали глаза, я видел, что птица действительно слушала. Я опасался, конечно, что у меня галлюцинации, но мне даже казалось, что сирей кивал головой, будто подтверждал, что понял. После матана, сирей несомненно являлся вторым чудом местной фауны, которое мне посчастливилось увидеть. Я смотрел на него и строил предположения, какие ещё чудеса таит это мир, так сильно похожий на мой.
—
— Иберик, ты заводчик, что ли? — удивлённо посмотрел я на него. — Я слышал от Рэнэ, что приручению сиреев надо обучаться.
— Нет, не заводчик. Просто я всегда умел находить общий язык с ними. У каждого уважающего себя рода, особенно у потомственных военных, есть заводчик в услужении. Наш мне многое показал… Когда мы ещё жили в столице.
Иберик отвёл глаза после последней фразы. Я успел заметить, как неловко поёжился Каталам, словно его младший сын напомнил ему о чём-то неприятном. Вилибальд же не стал поёживаться — он недовольно посмотрел на брата.
— Пора в путь, — сказал он. — Не затягивай.
Каталам свернул послание в небольшой рулон и закрепил на ноге птицы. Иберик выставил руку и приподнял. Сирей вцепился в неё когтями и принялся размахивать крыльями, словно прогревал мышцы перед долгим полётом. Затем склонил голову к Иберику, издал хриплый звук, похожий на карканье ворона, и взлетел. Я охренел слегка от подобного поступка, ведь мне показалось, что сирей выкрикнул «жди». Может, у меня действительно случились галлюцинации, но никто из солдат не отреагировал на выкрик. Лишь Иберик помахал рукой вслед удаляющейся птице и тихо добавил:
— Что ж, будем ждать.
Весь день до самого вечера мы двигались без остановок. И опять за весь день не встретили ни души. Но, к счастью, не встретили новых пепелищ. Перед тем как устроиться на ночную стоянку, провели ревизию съестных припасов. Оставался лишь один мешок перловой крупы, сухие травки для крепкой настойки, и совсем мало вяленого мяса. Каталам приказал мясо кидать в котёл и варить кашу. А с завтрашнего дня всем придётся потуже затянуть пояса.
Ночью же поспать особо не удалось — далеко позади были видны крошечные огоньки. Где-то с десяток костров разожгли те, кто упорно следовал за нами.
— Мне это надоело, — сказал я сотнику, когда в темноте мы вместе смотрели на эти огни. — Может, всё же нам стоит с ними встретиться? Сколько можно наблюдать?
— Они не причинят вреда анирану, — уверено заявил Каталам. — Они не оставят его, потому что для них он такая же надежда, как и для всех остальных. Но мы… С нами у них разговор был бы короткий.
— Тогда, может, мне стоит пойти к ним без вас? Попытаться найти общий язык, так сказать.
— А если анирана спеленают, а затем займутся нами? Возможно, лишь ты причина того, что мы ещё живы. Не будет тебя — не будет нас. Вдруг на тебя накинут петлю, обездвижат или ещё что? Нас всего семнадцать. А их около полусотни. Мне кажется, не стоит рисковать.
Слова Каталама звучали логично. Опровергнуть я их не мог. Как и не мог разбить ответной логикой. Он лучше разбирается в том, что происходит. Возможно, опасается за свою жизнь. Возможно, за мою. Предполагает, что они спеленают анирана, обездвижат его. А затем начнут снимать скальпы с тех, кто является их врагом. Что ж, это разумно. Но это тихое преследование меня раздражало. Весь световой день они не показывались на глаза. Шли позади на достаточно удалённом расстоянии. И лишь ночью разведёнными кострами демонстрировали, что оставлять нас в покое не собираются. Я хотел знать в чём их цель. Пусть Каталам не считал их врагами анирана, я не мог быть в этом уверен на все сто процентов. Пока не увижу, как они кидаются мне в ноги, как шепчут клятвы и молят о пощаде, не поверю в их дружелюбие.