Начало пути
Шрифт:
— Акси, сынок. Я так рада, что ты в порядке, — проговорила она срывающимся голосом. Было понятно, что это ее первые слова после долгого молчания.
— Мама, так это правда? Что же теперь? Как же… — сказал Акциос. К горлу подкатил такой комок, что он с усилием сдерживал слезы.
Они сели на кровать.
— Я найду его. Найду и отомщу! — заявил Акциос. В тот момент его не пугало, что у Сейко дух эпической силы, а у него всего лишь редкой. Он был уверен, что справится с ним, даже на мгновение представил эту встречу.
— Нет, Акси, пожалуйста, — Марта взяла его за руки и заглянула в лицо. — Я знаю,
Марта отпустила его, взяв со столика кружку с водой, сделала несколько глотков и вернулась на кровать.
— В Стримвиле еще задолго до четвертого раскола появились его предвестники. Красноглазый вепрь, которого ты убил, — один из них. Эта энергия овладевает разумом, овладевает человеком полностью. Это был не Сейко, он даже внешне очень изменился.
Акциос вспомнил свое удивление, когда он увидел лучшего друга детства зимой. Уже тогда Сейко вырос и выглядел намного взрослее и сильнее. Вспомнил и внезапную злость, накрывшую его самого, чего прежде никогда не случалось.
— Я ошибалась, когда не отпускала тебя в академию, — сказала Марта. — Я боялась. Думала, ты снова попадешь в беду. Но, как оказалось, тут самое безопасное место. И я бесконечно благодарна Трипу за то, что он привез тебя сюда. Поэтому, Акси, пообещай, пожалуйста, что останешься в Новом рассвете и не будешь искать Сейко! Продолжай учиться, первый курс уже позади. Я буду жить здесь, пока не решим, как быть дальше.
Марта снова обняла и поцеловала сына. Она смотрела таким умоляющим взглядом, что Акциос не мог ослушаться ее.
— Ладно, — вздохнул он. — Но все равно я этого так не оставлю. Как он мог? Почему отца?
Ответа не последовало. Вместо этого, Марта заговорила о другом:
— Знаешь, каким он был, когда мы только повстречались? Тогда стоял вопрос о передаче роли старосты, и родители много беседовали на эту тему со мной и Трипом. Я была своенравной, сразу заявила, что старостой быть не собираюсь. Да и по законам деревни этот статус передается по старшинству, то есть им должен был стать твой дядя. Но и мне, и Трипу было мало простой жизни в деревне, мы оба мечтали уехать, только не знали, куда. Как раз в это время и появился Джон.
Мы встречались несколько месяцев, проводили вместе много времени, допоздна сидели у ручья. Он в противовес моему характеру всегда был реалистом, всегда рассудительным, осторожным. Джон отговаривал меня покидать Стримвиль, и я не могла устоять перед ним. Но тут мой брат взял и уехал. Просто сообщил в один прекрасный день, что едет работать. Как я на него за это обиделась!
После этого я решила сбежать. Я пошла к Джону и поставила его перед выбором: либо он едет со мной, либо я уеду одна. Вот до чего мне не хотелось становиться главой деревни. Мне было все равно, кто будет старостой, лишь бы не я. Он пытался меня успокоить, умолял в сотый раз подумать, — Марта слабо улыбнулась. — Тогда оказалось, что я беременна, и все мои планы рухнули. Я винила Джона в моих несбывшихся надеждах. Мне казалось, что в Стримвиле, да еще и когда стану старостой, жизнь превратится в один бесконечно долгий день. А он не видел в этом ничего плохого, наоборот, очень радовался. Я злилась, а Джон был
Мы поженились, и тогда я додумалась передать роль старосты ему как супругу. Родители это одобрили. Потом родился ты. Эх, если б мне предложили еще раз прожить эти замечательные семнадцать лет, я бы без раздумий согласилась, и даже ничего бы не стала менять!
Я все время полагала, что долго буду искать того самого, идеального, который полностью разделял бы мое мнение. Но встретив Джона, поняла, что никакой идеал и не нужен. Идеал нельзя любить, им можно только восхищаться. А любим мы за другие качества, как раз за то, что отличается от идеала. Вот стоял передо мной Джон: не самый красивый, не самый сильный, во многом со мной не согласный, часто занудный. А я смотрела на него и думала — ведь другого-то мне и не надо. С ним я раскрыла в себе совершенно другую сторону моего характера. Я и не представляла, что могу быть такой.
Знаешь, Акси, Джон на самом деле очень гордился тобой. Он был на охоте, когда пришло твое первое письмо. Вернувшись домой, он узнал, что ты поступил в академию, а вечером об этом знала уже вся деревня. Он говорил: «Мой сын, мой Акси станет первым заклинателем духов из Стримвиля».
— Отец мной гордился? — не поверил Акциос.
— Да, — Марта медленно покивала и помолчала, собираясь с мыслями. — Мы дали друг другу слово держать в тайне то, о чем я сейчас скажу. Настало время тебе узнать правду.
— Какую правду?
— Это касается твоего духа. Ты, Акси, особенный мальчик, — Марта погладила сына по светлым волосам. Ее взгляд стал твердым и сосредоточенным. — На самом деле твой дух не кинжал.
— Что? — Акциос непонимающе посмотрел на мать.
— На самом деле у тебя такой же особенный дух, как и ты, Акси. У тебя дух времени, — сказала она. — Когда ты родился, мы подумали, что дух тебе не сошел. И мы с Джоном решили привязать тебе реликвию — нож. Об этом знали только я, твоя бабушка и… Джон. Теперь их нет, и я больше не могу держать это в тайне от тебя.
От удивления Акциос не знал, как отреагировать на слова матери. Он в смятении отвел взгляд и стал рассматривать кинжал.
— Подожди, я не понимаю, — он замотал головой. — Это реликвия? Мой кинжал — реликвия? У меня дух времени?
— Да, Акси, — ответила Марта. — Я узнала об этом от провидицы в тот день, когда мы первый раз взяли тебя в Скайленд. Ты, наверное, не помнишь, но ты тогда случайно пересек барьер академии. Полез за персиком, за каким-то персиком! Акси, твои раны быстро заживают, реликвия развивается, а твои сны, они… Я думаю, они у тебя неспроста. Вспомни, пока ты был в академии, с тобой не случалось ничего странного?
— Кристалл? Тот кристалл при поступлении, он раскололся. А на днях я был в Небесном пределе, и там… Тоже что-то произошло.
«Так вот что имел в виду Рик, когда говорил про мой кинжал. Он увидел, что это не дух», — догадался Акциос.
— А где вы взяли нож? — спросил он.
— Это был дух твоего дедушки. Когда он погиб, после него остался этот нож. Нож, которым Джон дорожил как памятью о своем отце.
— И… Что теперь? Что мне делать?
— Акси, не сходи с намеченного пути. Теперь я чувствую, что все это не просто так. Я знаю, у тебя все получится, всегда получалось, — и Марта прижала его к груди.