Начало пути
Шрифт:
– Так, это что же получается? Дей не только не учился как следует, он еще и бесконечно конфликтовал со всеми подряд? Я одного не понимаю, если он так наплевательски относился ко всему, что связано с обучением в школе, то каким образом из него в итоге вышел очень неплохой маг? – Анна Нейман выглядела по-настоящему удивленной.
– Ты знаешь, дорогая, мне вот тоже это интересно, – задумчиво пробормотал Алекс Сандер. – Вудди, продолжай, возможно, дальнейшие записи прольют свет на эту темную историю.
====== Глава 6. ======
«В кабинете
– Мистер Нейман, – сразу с порога начал воспитывать меня Алекс, – мисс Линдык… Что это с тобой? – узрев кровь на рубашке, сменил направление разговора крестный. – Ты подрался?
– На меня напали, – буркнул я, не глядя на директора, а разглядывая интерьер его кабинета. Ничего так, уютненько. Много полок, забитых книгами, массивный письменный стол, тяжелое кресло во главе стола, несколько стульев, расставленных по всей комнате. Алекс стоял посреди кабинета. Лена Линдык стояла рядом. Вот что за хам мой крестный, даже стул даме не предложил, скорее всего, он хочет от нее поскорее избавиться. Мне, соответственно, сесть также не предложили.
Тем временем молчание затянулось. Наконец, директор решил продолжить воспитательную работу.
– Мы поговорим об этом инциденте позже. В первый же день вашего присутствия в этой школы на вас поступило несколько жалоб. Начнем с инцидента, произошедшего сегодня утром с участием профессора Линдык. Ответьте мне, Нейман, вы зачем довели до слез заслуженного профессора математики?
– Тоже мне – заслуженный профессор, – фыркнул я, – интересно, чем профессор заслужила свое заслуженное звание?
– Нейман! – заорал Алекс так, что мисс Линдык вздрогнула. Я уставился в пол. – Объясни мне, зачем ты потребовал у профессора Линдык разъяснить тебе принципиальные различия между Эвклидовой геометрией и геометрией Лобачевского? – более спокойно спросил Алекс.
– Она профессор математики, она должна знать такие вещи, – вскинулся я и зло уставился на крестного.
– Сейчас, в наше время, особенно для магов, необходимо знать расчетные формулы и влияние новых констант для создания заклинаний, а не то, что ты так рьяно от нее допытывал! – опять завопил Алекс.
– Это не математика! То, что ты сейчас назвал – это метафизика! Называйте тогда все вещи своими именами! – взвился я и тоже повысил голос.
– Тем не менее, данный предмет называется математикой и ты должен уважать своих преподавателей! – похоже крестный забылся, раз перешел на «ты». Скоро вообще будет Деем меня называть. Но в тот момент я так разозлился на эти необоснованные претензии, что тоже чуть директора Алексом не назвал.
– Я не буду уважать даму, которая носит гордое звание профессора математики и при этом не знает элементарных вещей!
– Каких, например?!
– Да в прошлом тысячелетии войны с помощью логарифмической линейки выигрывали, а с
– Директор Сандер, может, я пойду отсюда? – пятясь к двери, пробормотала явно перепуганная женщина.
– Да-да, Лена, можете идти, – рассеяно кивнул ей Алекс и снова переключился на меня.
Профессор математики быстро вышла из кабинета, оставив меня с крестным один на один. Я открыл было рот, чтобы высказать все, что думаю о нем, о школе и вообще обо всем, но меня нагло перебили.
– Закрой рот и слушай меня! – продолжал орать Алекс. Я захлопнул рот и уставился на крестного. Потом подошел к одному из стульев, стоящему напротив директорского стола, и уселся на него без разрешения. – Деймос! Я не разрешал тебе садиться.
– А я никого и не спрашивал, – парировал я.
– Наглеешь, молодой человек, – усмехнулся крестный и сел в свое кресло.
– Нет, наглее, чем раньше, я за сутки не стал. Ты о чем-то хотел со мной поговорить?
– Хотел. Знаешь, Деймос, тебе не кажется, что в твоей голове слишком много бесполезной информации и нет ни грамма нужной? – устало проговорил крестный.
– Нет. Вся информация, которая хранится у меня в мозгах, является нужной.
– Тогда скажи мне, что ты знаешь о магии?
– А что ты знаешь о совершенстве иммунного ответа? – огрызнулся я. Да, я мало что знаю о магии, но мне это абсолютно не нужно и не интересно.
– Вот о чем я и говорил, – вздохнул он. – Ответь мне только на один вопрос: ты что, разве не понимаешь, что что бы ты не делал, ты все равно проучишься все пять лет. Это закон и закон нужно соблюдать.
– Это тупой закон, – буркнул я.
– Так создай новый. У тебя для этого есть все: и способности, и талант. Ты потомственный маг, в конце концов.
– Ну и создам. Создам новую систему образования.
– Ага. Создавай. Только школу сначала закончи и колдовать научись, – усмехнулся директор.
– Не буду ничего создавать.
– Деймос, если ты не перестанешь вести себя как маленький ребенок, ты просто отсюда не выпустишься. Ты знаешь, что в этом тупом, как ты выражаешься, законе прописано черными буквами на белом листе, что проходные оценки на следующий курс должны быть не меньше тройки. Иначе студент остается на второй год обучения для полного усвоения программы.
– Но…
– Что “но”? Будешь учиться, пока не поймешь, что это нужно даже не тебе любимому, а для бумажки, говорящей о том, что тебя можно выпускать в люди. Один наглядный пример подобной безалаберности ты уже видел на входе. Мистер Трейц уже пятнадцать лет не может сдать выпускные экзамены. Да особо к этому и не стремиться: школа для него – это все, что у него есть. А ты, как я понял, ни одной минуты лишней здесь не хочешь провести.
– Не хочу, – я смотрел на свои руки. Своими выкрутасами и неподчинением я, похоже, наношу вред сам себе.