Начало великих свершений

Орлов Борис Львович

Мы до сих пор не знаем – куда, во имя всех Святых, делись итальянцы, но ни мы, ни немцы их не видели. Майор Штенцлер сделал предположение, что итальяшек сбросили куда-нибудь в район Дублина или Эдинбурга, но это, по-моему, маловероятно. Я склонен полагать, что итальянцы просто не взлетели с аэродромов. Свободное дело: у этих латинян вечно все не слава Богу…

Сейчас наши генералы пытаются решить: как и что они будут докладывать горячо любимым вождям. Если вдуматься, то поставленную задачу и Бройер и Горбатов провалили с треском. Лондон, разумеется, взят, но не ими одними. Генерал-лейтенант Вашугин в шутку было, предложил ликвидировать всех немцев, но,

судя по взглядам которые до сих пор бросают на него Горбатов и Бройер, они юмора не поняли и шутки не оценили…

Ладно, это, в конце-то концов, не моя забота. Я свою работу выполнил, ну, если не на "отлично", то уж, как минимум, на "весьма хорошо"! Кроме того, у меня гости. Вернее, один гость – Макс! Он, по своему обычаю, зашел в гости по-фронтовому, то есть совершенно неожиданно свалился на голову. Причем последнее – буквально. Он спустился на парашюте на позицию наших десантников именно в тот момент, когда парни обивали очередную атаку своих германских коллег. Так что оберстлейтенант Шрам в полной мере успел насладиться слаженностью и точностью военного планирования объединенного Генерального Штаба войск Союза.

Собственно говоря, сам Макс считает, что это я пришел к нему в гости. Свое мнение он аргументирует тем, что когда он с удобствами расположился в обломках Британского музея, полковник Соколов приехал к нему в гости на представительском танке. Возможно, он прав…

Сейчас мы сидим с ним в уголке на позиции "заднескамеечников" и попиваем чаек в компании о. Тихона и Спиридона. Мы их должники, поэтому изо всех сил угощаем трофейным бренди, шоколадом, джемом и пайковым салом, до которого наш корпусной архимандрит оказывается большой охотник. Святые отцы весьма помогли нам в одном щекотливом вопросе.

Дело в том, что Макс обнаружил того, кто его сбил, в теплой компании германских стрелков-парашютистов. Это был британский офицер, оказавшийся на поверку германским интернационалистом. Если бы я был на месте Макса, то, скорее всего, просто пристрелил бы мерзавца, но он отчего-то проникся к парню чем-то похожим на симпатию. И решил спасти пленника от прогулки до ближайшей стены.

Я всегда говорил, что немцы – самый сентиментальный народ на свете! Пожелавший спасти своего заблудшего соотечественника Макс, быстро заставил меня найти наших святых отцов и упросить их считать захваченного парня поволжским немцем. После вдумчивой беседы, в которой пленник, Фриц Штейнбаум, проявил что-то похожее на понимание, о. Тихон заявил, что человек этот не совсем пропащий. И заявил, что готов, под свою ответственность, направить этого грешника на искупление грехов в монастырь.

О. Тихон – человек хороший, о чем свидетельствует доверие к нему Танкиста. Кот к плохому человеку не пойдет, они это чувствуют, а мое рыжее чудище смирнехонько сидит около архимандрита, который рассеяно поглаживает нашего шестого члена экипажа.

Возле Дувра завершила высадку 2-я танковая дивизия. Морская пехота Демидова овладела городком Дил. Немцы плюнули на тех, кто еще сопротивляется в лесу Эшли (интересно, что это за лес такой в Британии нашелся?) и прорвались по шоссе к Кентербери. Наши подошли туда же по железной дороге… Уже после рассвета в Лондон подошла наша 19-я мотострелковая дивизия, и теперь солдаты 19-ой патрулируют улицы захваченного города. Впрочем, кое-где еще идет вялая перестрелка, но всем ясно – Лондон пал.

Поэтому я могу себе позволить спокойно наслаждаться горячим чаем и неторопливой беседой с Максом и нашим корпусным архимандритом.

– И ведь

что интересно, сыне: с самого начала своего существования независимая Британия вечно была пристанищем для самых гнусных мерзавцев. Видимо, они интуитивно тянулись в государство, в котором мерзавцы составляли подавляющее большинство.

Вообще-то, не спорить с таким авторитетом как о. Тихон, у меня, обычно, ума хватает. Он знает так много, что спорить с ним так же бессмысленно, как с энциклопедией, а иные из аргументов, которые он может применить к особо упорным спорщикам, наводят на мысль о тех зданиях в Москве, из окон которых виден Полярный круг и сибирская тайга. Но иногда, когда точно знаешь, что ничего плохого тебе за это не будет, можно и повозражать.

– Отче, мне не хотелось бы спорить, но все-таки может не стоит так категорично? Помнится, у англичан в истории попадались вполне приличные экземпляры. Робин Гуд там, Ричард Львиное Сердце… Да вон, тот же Шекспир – что ж они, все мерзавцы?

О. Тихон слегка усмехается:

– То-то у Шекспира все больше иностранцы в пиесах действуют. А уж как он Ричарда III описал – поневоле поверишь, что сие есть страна мерзавцев. И Робин Гуда ты, сыне, не к месту привел. Он ведь кто? Правильно, бандит. Так что ж это за страна, где любой герой, кого не возьми, либо разбойник, либо пират, либо и вовсе, палач и изверг, как этот Нельсон, не к ночи будь помянут… А вот про Ричарда Львиное Сердце… Дам я тебе, сыне, книгу одну – академик Греков писал. "Киевская Русь". Не доводилось читать? Так там вполне серьезно предположение высказывается, что Ричард был потомком одного из русских витязей, а вовсе не английского короля. Будешь с академиком спорить?

Не буду. Я не то, что спорить, я видеть-то академика не видел и, если честно, видеть не хочу. Что история – проститутка от науки, это я очень хорошо знаю. Вон Котовского взять. Герой, лично Корниловым награжденный, а где он теперь? И кто о нем чего знает? Я сына как-то раз спросил про партизанские отряды в 1923 году, так он о Котовском даже и не слыхал. Sic transit gloria mundi. Так проходит слава мирская…

Так я размышляю, а краем уха прислушиваясь к тому, что докладывают связисты нашим отцам командирам.

Ха! Вот это интересно! В королевском дворце еще сопротивляется гвардейский полк и, что особенно занятно, к ним присоединились остатки "королевских йоменов". Я сразу представляю себе эту восхитительную картину: против германских парашютистов сражаются здоровяки в высоких медвежьих шапках и бойцы в камзолах времен королевы Елизаветы-девственницы! Но мою фантазию тут же унял Горбатов, который без улыбки сообщил, что у вышеупомянутых парадных частей имеются как современное вооружение, так и полевая форма. И потому полковнику Соколову и полковнику Одинцову следует немедленно собрать свои поредевшие бригады и взять дворец в кратчайший срок.

Я принимаю на себя командование батальоном Савчука, который вышел из строя по ранению, Одинцов отправляет усиленный батальон, и мы выдвигаемся к дворцу. Все-таки, когда полста танков бьют по одному, пусть даже и очень большому зданию, это – ад! Дворец быстро теряет свои очертания, постепенно превращаясь в бесформенную груду битого камня. Мотострелкам даже не приходится особо рисковать. Через два часа такого обстрела, уже ночью, над остатками дворца появляются белые флаги. И они начинают выходить. Медленно, по одному, вяло подняв руки, опустив закопченные лица, они идут, не глядя друг на друга, и молча останавливаются перед солдатами, держащими их под прицелом.