Начало
Шрифт:
– Это ведь… Монтаж! Часть записи вырезана. Редферн…
– Где останки капитана Редферна?
Эф растерялся. Он не мог прийти в себя от чудовищной лжи, которую только что увидел.
– Это не мы. Камера находилась слишком высоко…
– То есть вы утверждаете, что это не вы и доктор Мартинес?
Эф посмотрел на Нору – она лишь недоуменно качала головой. Оба пребывали в таком замешательстве, что даже не находили слов в свою защиту.
– Позволь мне еще раз спросить тебя, Эфраим, – вмешался директор Барнс. – Где тела из моргов?
Гудвезер посмотрел на стоявшего у
– Эфраим, я закрываю проект «Канарейка». С этого самого момента.
– Что? – вскинулся Эф. – Подожди, Эверетт.
Эф двинулся к Барнсу. Полицейские шагнули навстречу, словно видели в нем опасность. Их реакция остановила Эфа, встревожив еще больше.
– Доктор Гудвезер, вам придется пройти с нами, – отчеканил агент ФБР. – Вы все… Эй!
Эф обернулся: Сетракян исчез.
Агент послал за ним двух полицейских.
Эф посмотрел на Барнса:
– Эверетт, ты меня знаешь. Ты знаешь, кто я. Послушай, что я тебе скажу. По этому городу расползается зараза… болезнь, не похожая на все те, с чем нам приходилось сталкиваться.
– Доктор Гудвезер, – заговорил агент ФБР, – мы хотим знать, что вы впрыснули Джиму Кенту.
– Что я… Что?!!
– Эфраим, я пошел с ними на сделку, – пояснил директор Барнс. – Они не тронут Нору, если ты согласишься сотрудничать. Замнут скандал, связанный с арестом, сохранят ее профессиональную репутацию. Я знаю, что вы… близки.
– И откуда же ты это знаешь? – Эф глянул на агентов ФБР, недоумение сменялось злостью. – Все это чушь собачья.
– На видео зафиксировано, Эф, что ты напал на пациента и убил его. Ты сообщил фантастические результаты анализов, которые не поддаются объяснению с позиции здравого смысла, ничем не подкреплены и, скорее всего, сфабрикованы. Приехал бы я сюда, если бы у меня был выбор? Или если бы у тебя был выбор?
Эф повернулся к Норе. Хоть ее не заберут. Она сможет бороться.
– Только ты не останавливайся, – сказал он ей. – Ты, возможно, единственная, кто знает, что происходит.
Нора кивнула и посмотрела на Барнса:
– Сэр, это заговор, сознательно вы в нем участвуете или нет…
– Пожалуйста, доктор Мартинес. Перестаньте себя компрометировать, и так достаточно.
Агент забрал ноутбуки Эфа и Норы, и все двинулись вниз по лестнице.
На площадке второго этажа Эф увидел двух полицейских, посланных за Сетракяном. Они стояли спиной к спине, скованные наручниками.
Сетракян возник позади группы с мечом в руке. Он приставил острие к шее старшего агента. В другой руке он держал кинжал с серебряным лезвием. Сетракян поднес его к горлу директора Барнса:
– Господа, вы – пешки в игре, которую и представить себе не можете. Доктор, возьмите кинжал.
Эф взял оружие, приставленное к шее директора.
– Господи, Эфраим, – выдохнул Барнс, – ты сошел с ума?
– Эверетт, ты действительно не понимаешь, что происходит. Эта напасть не по зубам не только нашей службе, но, боюсь, и всей правоохранительной системе. По городу распространяется катастрофическая болезнь, с какой мы никогда не сталкивались. И это только полбеды.
Нора взяла оба ноутбука у второго агента ФБР:
– В
– Ради бога, Эфраим, опомнись! – воскликнул Барнс.
– Ты нанял меня, Эверетт, ради конкретного дела. Я призван поднимать тревогу, когда возникает угроза здоровью граждан нашей страны. Мы стоим на пороге пандемии, которая полностью уничтожит человечество. И кто-то где-то прилагает все силы к тому, чтобы провалились любые попытки помешать распространению этой заразы.
«Стоунхарт груп», Манхэттен
Элдрич Палмер включил мониторы – они стояли в два ряда, по три в каждом, – по которым шла трансляция шести круглосуточных новостных каналов. Больше всего его заинтересовал нижний левый. Он чуть наклонил кресло, в котором сидел, и сосредоточился только на этом канале. Прибавил звук, отключив его на остальных.
Возле 17-го полицейского участка на Восточной Пятьдесят первой улице репортер только что обратился к полицейскому с вопросом о пропавших людях – заявления такого рода в последние дни поступали из всех районов Нью-Йорка – и в ответ получил очередное «Без комментариев». Показали длинную очередь (участок просто не мог вместить всех), люди заполняли бланки прямо на тротуаре. Репортер рассказывал и о других, не находящих объяснения инцидентах, скажем о взломах домов и квартир, после которых ничего не пропадало, исчезали только жильцы. А самым странным представлялся тот факт, что современные научно-технические достижения в поиске нисколько не помогали: мобильные телефоны, почти все включенные в систему глобального позиционирования, пропадали вместе с владельцами. Все это наводило на мысли о том, что люди, возможно, добровольно оставляли как семью, так и работу. Отмечалось, что пик этих исчезновений практически совпадал с солнечным затмением, – возможно, между первым и вторым была некая связь. Известный психолог высказался в том смысле, что небесные феномены всегда инициировали массовую истерию. Закончился репортаж появлением заплаканной женщины, державшей в руках фотографию пропавшей матери двоих детей.
После чего пошла реклама крема, препятствующего старению кожи, созданного исключительно для того, чтобы «вы жили дольше и лучше».
Неизлечимо больной магнат выключил звук, так что теперь слышалось только мерное гудение машины для диализа.
На другом мониторе графики демонстрировали падение на фондовых биржах, сочетающееся с ослаблением доллара. Палмер приложил к этому руку, целенаправленно избавляясь от акций и вкладываясь в драгоценные металлы: золото, серебро, платину и палладий.
Комментатор говорил, что рецессия открывает новые возможности для фьючерсных контрактов. То есть речь шла о будущем. Палмер категорически с ним не соглашался. В будущее, за исключением собственного, он не верил.
Раздался телефонный звонок, одобренный господином Фицуильямом. Звонил высокопоставленный сотрудник Федерального бюро расследований, чтобы сообщить, что руководитель проекта «Канарейка» доктор Эфраим Гудвезер сбежал.
– Сбежал? – переспросил Палмер. – Как ему это удалось?