Начало
Шрифт:
— Благородства?
— Да, мистер Бейлиш.
— Это не благородство, Лотор.
— Возможно, мистер Бейлиш. В любом случае, за пятнадцать лет работы с Вами, я ни разу не пожалел о сделанном мной выборе, — они подъехали к отелю и Петир дёрнул за ручку двери, намереваясь выйти.
— Спасибо.
Он вышел из машины под проливной дождь и съёжился, почувствовав, как холодные капли заползли под воротник. Продрогший от холода швейцар дрожащими пальцами открыл ему двери и жалобно промямлил приветствие. В любой другой день, он бы остановился и дал ему банкноту в двадцать, а то и пятьдесят евро, но
— Люкс, номер 5, мистер Бейлиш, — томный взгляд из-под опущенных ресниц должно быть покорил немало богатых постояльцев, — Если Вам что-то понадобится…
— Тишина и спокойствие, только и всего, — он протянул левую руку за паспортом, блеснув кольцом. Поджав губы и не глядя на него, она протянула ему ключ и вновь погрузилась в изучение комментариев на своей страничке в Фэйсбук.
Петир вошёл в номер, пинком отправив свой чемодан в угол. Он сбросил с себя мокрое пальто, швырнув его на диван, и приземлился рядом. След от мокрой рубашки отпечатался на дорогой обивке дивана, и Петир представил разнос, грозивший бы ему за это Сансой. Он потянулся к пальто и вытащил из кармана свой телефон, отключавшийся несколько раз на холоде.
— Милая! — её радостный голос выдернул его из мрачных мыслей о необходимости выпить, — Ну как ты?
— Всё хорошо. Мы соскучились с Персиком по тебе.
— Я по Вам тоже скучаю, милая. Обещаю, что скоро прилечу домой.
— У тебя не получится освободиться раньше?
— Боюсь, что нет. Мне необходимо уладить несколько вопросов, чтобы быть уверенным, что всё не развалится, стоит кому-нибудь из сотрудников чихнуть.
— Я всё понимаю, просто…
— Да?
— Не знаю, как тебе это объяснить, просто я очень сильно переживаю.
— Милая, не думай ни о чём. Скоро всё это закончится.
— Ты же мне будешь звонить, когда будет выдаваться возможность?
— Конечно.
— Я люблю тебя.
— И я тебя, милая.
Петир отключился и бросил свой телефон на кофейный столик. Сейчас ему необходим душ и стакан бренди.
***
— Мы успели подписать ещё пару контрактов перед тем, как всё это произошло, — Маттос подсунул ему бумажки с подписями сторон, — Это должно помочь нам вырваться вперёд.
— Не гонись за этим. Наша первоочередная задача удержать позиции. Всё остальное придёт потом, со временем, — он пробежал глазами по процентной ставке и присвистнул, — Да ну? Тридцать процентов? И как тебе это удалось?
— Ну… — Маттос покраснел, смущённо потупив глаза, — Я вёл переговоры с дочкой директора, и нам удалось найти с ней общий язык.
— Даже не сомневаюсь, что вам двоим это пришлось по душе, — Петир насмешливо взглянул на засос, выступивший из-за ворота белой рубашки, — Ну, и как она?
— Что? Она? Ну, она красива и очень умна.
Петир громко рассмеялся, повергнув младшего Сиворта в шок. Он похлопал вконец смущённого парня по плечу.
— Я не о девушке, Маттос,
— Ах, — парень игриво улыбнулся, — Вроде бы не так сложно, как могло показаться на первый взгляд.
— Не расслабляйся, нам предстоит ещё много дел.
— Конечно, что мне необходимо сделать?
— Для начала, отвези меня проведать нашего старого друга.
***
Коммуна Обтер-сюр-Дрон расположилась в 440 километрах к юго-западу от Парижа. Населявшие деревушку четыреста двадцать человек, словно по приказу, высыпали на улицу, с удивлением поглядывая на двух мужчин, вышедших из взятого на прокат автомобиля.
— И так всегда? — они пробирались по узким улочкам, поднимаясь всё выше и выше, туда, где красные, покрытой черепицей крыши домов, ждали своих хозяев к горячему ужину.
— Да в принципе нет, — Маттос пожал плечами и поправил сползающий рюкзак, — Просто сегодня я не один.
— Ясно.
Петир огляделся. Старые каменные дома обступали их со всех сторон, сжимая в свои объятия. Неудивительно, что революция, застигнувшая в своё время местных жителей, не задержалась здесь надолго. Узкие улочки, идущие под наклоном, мешали передвигаться, заставляя идущих друг другу навстречу людей, разворачиваться боком и пробираться вперёд, прижимаясь к стене. Если бы не церковь Иоанна Крестителя, люди навсегда забыли бы об этой деревне, стерев её с карты Франции.
Маттос остановился у стены, пропуская громко говорящих немецких туристов. Он заулыбался, кивая головой пожилой женщине, и что-то прошипел на немецком языке. Туристы благодарно улыбнулись и засеменили наверх.
— Мы пришли.
— Что? Куда? — Петир оглянулся.
Дома, обступившие их со всех сторон и не имеющие ни одной двери, словно горные хребты, закрывали ему обзор. Он вопросительно посмотрел на Маттоса.
— Сейчас, — он снял рюкзак с плеча и забросил его на зубчатую стену. Маттос обернулся и, быстро подтянувшись, забрался наверх, оставив Петира стоять внизу, разинув рот, — Давай, залезай.
— Ты это серьёзно? А через дверь войти никак нельзя?
— Залезай! Пока сюда снова не пришли туристы.
Петир выругался про себя и ухватился за острые края стены. Он качнулся, подтягивая своё тело, и взобрался на стену. Маттос одобрительно хмыкнул и кивнул головой в сторону.
— Нам туда.
— Что это за место?
— Это? А, это старый проход монахов. В своё время они пользовались им, чтобы незаметно пробираться в соседние деревни. Пострижение в монахи запрещало им многое, в то же время, открывая двери в мир соблазна. Двери, которые католики так рьяно оберегают вот уже сколько столетий.
— Да уж, вот она, настоящая вера. А нас кто-нибудь видит?
— Нет, я фотографировал как-то этот проход с земли. Крыши прикрывают нас со всех сторон.
— Прекрасно.
Они прошли метров триста, свернув два раза направо и один раз налево, пока не подошли к еле заметной лесенке, ведущей вниз. Он посмотрел вниз, но не увидел ничего, кроме тупика. Маттос улыбнулся.
— Сейчас.
Петир подтянул джинсы и сел на ступеньку. Стены, окружавшие его, давили, напоминания о детских страхах провалиться в колодец отцовского дома. Сколько слёз было пролито им, когда он под крики пьяного отца шёл с вёдрами за водой. Петир сплюнул.