Над Арктикой и Антарктикой
Шрифт:
Мы предполагали увидеть опытного, убеленного сединой полярного «радиоволка», а тут.. «Да ещё и с гонором девушка». — мелькнула в голове мысль.
— Активистка, комсомолка, ударник труда, — представил начальник аэропорта.
— Ладно расхваливать, Иван Семенович, — как-то смиренно проговорил «радиоволк». — Зачем мне к столу садиться, я и здесь слушаю.
— Так вот, — продолжал я, — раз нас внимательно слушают, то ты, Валентин, и ты, Николай, договоритесь с… Прошу прощения, как вас величапь по имении?
— Нелли Адриановна, — с достоинством представилась девушка.
—
— Вы делайте свое дело, за меня не беспокоитесь, — вставила девушка — Договариваться нечего вызывайте в любое время, я буду следить постоянно
— Вот это ответ! По комсомольски! — пошутил я. — Тогда все ясно? Вопросов нет? Как говорится, цепи ясны, задачи поставлены — за работу, товарищи!
По дороге в метеобюро у меня в голове все время вертелся ответ Неллн Адриановны. «Вы делайте свое дело, за меня не беспокоитесь». Это звучало как упрек за вчерашний полет Оправдания, конечно, можно найти, и погода плохая, и местность безориентирная, и магнитное склонение непостоянное… А важно-то одно: промахнулись мы вчера. Зря слетали, не выполнили задания.
На этот раз погода нас баловала. Ясно, небо усыпано яркими звездами. Летим на высоте тысяча мет ров, моторы работают ровно.
В кабине тепло и светло, но привычных разговоров и подшучиваний не слышно. Все молча делают свое дело. Наверное, как и я, каждый соображал про себя, что второй раз ошибиться нельзя, что сегодня каждому нужно выполнить свое дело как можно лучше Женя, например, чаще, пожалуй, чем нужно, протягивает руку к управлению автопилотом — старается точнее выдерживать заданный курс
— Женя! Влево десять! —скомандовал штурман.
— Чего так много? —поинтересовался я.
— Опять понесло вправо. Видно, вчерашний ветерок начался, который и утащил нас к Вилюю…
— По пеленгу определил?
— По пеленгу.
— А может, наш радиоволк на пеленгаторе шалит?
— Я тоже посомневался, но проверил по радиокомпасу. Он пока берет и то же уклонение показывает.
Мы выбрали курс на пять градусов больше, чем нужно, чтобы выйти южнее километров на пятьдесят. Если идти прямо на расчетную точку, можно попасть к истокам Мархи — её долина будет почти параллельна нашему курсу. Да к тому же северо–восточнее течет река Хання — и тоже параллельно курсу. Можно ошибиться. А, взяв на пять градусов правее, мы должны выйти на участок, где Марха почти перпендикулярна курсу. Вероятность проскочить её будет минимальной.
Я встал со своего пилотского места, прошел в отсек радиста.
— Николай, ну как там?
— Сейчас работаю с Дудинкой, погода хорошая. за нами следят. В Хатанге и Волочанке тоже хорошо, а вот в Косистом слегка метет, пурга…
— А как там наша Нелли Адриановна, следит за нами?
— Что вы, Арсентьич! Не успею стукнуть, как уже Пеленг выдаёт, И спрашивает: «Что нужно?..» С другими, бывает, когда надо — не дозовешься, когда не надо — сами зовут… Пока порядок, Арсентьич, тьфу–тьфу, чтоб не сглазить. А то вот уже треск появил^ ся —
Я вернулся на свое сиденье и сразу включил фары. В свете луча рой летящих навстречу снежинок. Выключил, взгляд на землю — темнеет тайга. Это хорошо: облачность выше.
Забрезжил уже рассвет, начали попадаться притоки Мархи, перпендикулярные к нашему курсу. Появилась связь с геологами; сообщают, что погода хоро–шая, но идет снежок. Ветра нет. Геологи уже пошли на речку зажигать костры…
— Командир! Вроде все ясно. Мы идем южнее Мархи, по пеленгу — немного левее. И теперь с геологами уже связь есть — давай подвернем немного к северу и выйдем на Марху.
— Нет, Валентин, не будем нарушать собственный план Найдем по пеленгу, только пусть Николаи внимательно следит за слышимостью геологов. Как начнет ухудшаться, тогда сама Мар–ха должна подойти к нам Повернем влево и по реке пойдем к геологам как но рельсам А то можем опять попасть на кикую-нибудь другую «Марху».
— Вообще-то правильно, нечего смыкать. — согласился Валентин. Словечко у него такое было, не знааю уж, откуда только он его взял «смыкать» — менять решение.
Судя по расчетам, мы двадцать минут назад прошли приток Мархи — Мархару. Если нее правильно, то через десять — двенадцать минут должен быть второй приток — Моркока. А тогда ещё полчаса, и мы на Марха. Уже рассвело, но солнца не видно—слой облачности все же толстый Видимость в пределах пяти километров за счет снегопада Правда, не очень сильного .
— Марха! — громко говорит Женя. подавшись вперёд, к ветровому стеклу
— Считай, Марха номер один. —подначивает Валентин. — Тебе и вчера Вилюй Мархой покачался Лучше следи за временем.
Женя явно обиделся
— У тебя карты в руках, вот и следи сам. — Обменявшись «любезностями», штурман и второй пилот замолчали. Полная тишина Все нетерпеливо ждут, когда откроется настоящая Марха. Через пятнадцать минут после прохода Моркоки, которую Женя принял за Марху, Николай доложил, что слышимость геологов ухудшается.
— Братцы, вот теперь всем смотреть внимательно — впереди должна быть Марха. Кто увидит первым — рубль в счет жалованья, — пошутил я, стремясь разрядить напряжение, возникшее после обмена «любезностями».
— Спасибо за доброту, обрадовал, будем стараться! — шуткой на шутку ответил бортмеханик.
Все приникли к окнам. Женя остался верен себе — через десять минут раздался его торжествующий голос:
— Марха! Вон — слева! Как, Валентин, правильно я говорю?
— Теперь точно, Марха! — подтвердил штурман.
— То-то! Командир, мне обещанный рубль! Сомнений не было — перед нами желанная Марха Разворот влево почти на сто тридцать градусов, и мы пошли вдоль Мархи, лентой извивающейся среди тайги.
— Теперь, товарищи, ищите дым костров. Только рубль не обещаю, а то с вами ризоришься..
— Должны увидеть минут через десять—пятнадцать, — уточнил штурман
— Слышимость геологов улучшается, — радостно доложил Николай,
— Женя, снижайся до пятисот метров
— Слушаюсь, командир! четко, по–военному и теперь уже безо всякой обиды в голосе ответил второй.