Над горой играет свет
Шрифт:
— Мика, я сказал, заткнись, черт тебя возьми, — грозно произнес папа.
Мика продолжал сверлить взглядом папин затылок, задиристо вскинув подбородок. Видимо, ему хотелось, чтобы взгляд его был таким же ощутимым, как удар.
— А что такого, папа? Я действую тебе на нервы?
Съехав на обочину, папа заглушил мотор и обернулся.
— Вылезай, живо.
Мика пожал плечами, притворившись, что ничуть не испугался. Они отошли в сторону, и папа дал себе волю. Он яростно жестикулировал,
— …такое безобразное отношение!
А Мика был готов стереть папу в порошок, мелкий-мелкий. Он неистово тыкал пальцем в сторону машины, я разобрала часть фразы:
— …не заслуживаешь ее, вообще никого не заслуживаешь…
Резко развернувшись, Мика кинулся к машине, а забравшись, скрестил руки на груди. Он тяжело дышал, щеки горели.
Папа весь сгорбился, я испугалась, что он сейчас упадет. Он вытер глаза, потом выпрямился и тоже залез в машину.
— Ладно, едем домой. Я очень устал.
Бобби сразу заскулил:
— Ты сказал, молозеное. Ты сказал, всех засыновят, а потом молозеное.
Тут плечи Ребекки дрогнули, и раздались всхлипывания. Никогда не видела, чтобы она такплакала.
Бобби обнял ее лицо ладошками:
— Не плакай, мама. Не нада мне молозеное. Пасти меня.
— Прости меня, Ребекка, — медленно проговорил папа.
Она ничего не ответила.
Припарковавшись, папа сразу выскочил и торопливо зашагал к крыльцу. А мы остались, словно надеялись, что, если еще тут посидим, все волшебным образом изменится.
Мика наклонился к Ребекке. Лицо его смягчилось, взгляд потеплел.
— Ребекка… прости меня, мне очень жаль.
Она обернулась:
— Я знаю, Мика. Я понимаю… больше, чем ты думаешь.
— Не бойся, мама, — сказал Бобби. — Я всех-всех засыновлю.
Он повернулся ко мне, расплывшись в улыбке. Мне захотелось крепко обнять этого неугомонного чертенка. Сию секунду.
Мы вылезли из машины, гораздо медленней, чем забирались туда перед поездкой. Из окошка выглянула мисс Дарла, державшая на руках Софию.
Я махнула ей, мисс Дарла махнула в ответ, потом еще лапкой Софии. Я кое-как добрела до спальни и бухнулась на кровать, прямо в новом платье. Я теребила цепочку мисс Дарлы, стараясь не прислушиваться к плачу Ребекки, доносившемуся из ее комнаты. Я услышала звяканье льда о стенки стакана. И сразу резко села, сердце мое готово было выскочить из груди и из комнаты. Но сама я не могла никуда выскочить, безмерно устала. Раскрыв кулон-лошадку, я вытащила бумажку. Развернув этот миниатюрный свиток, прочла: «Листки бумаги не любовь, это всего лишь листки бумаги».
Я снова улеглась и мгновенно уснула. Мне снилась мама, она оторвала меня от Ребекки. Ребекка кричит, зовет
Когда от этого чуда не осталось ни крошки, Ребекка сказала:
— Вирджиния Кейт, мне жаль, что все так вышло, честно, очень жаль. Хотелось, чтобы все формальности тоже соответствовали действительности. Не получилось. Но это ничего не значит, я отношусь к вам по-прежнему, и к тебе, и к Энди, и к Мике. Я хочу, чтобы вы это знали, чтобы верили мне.
Я прижала ладонь к серебряному кулону мисс Дарлы. Ей я тоже верила.
Позже, уже ночью, ко мне зашел Мика. Сел на кровать.
— Я еще раз извинился перед Ребеккой. Я же на самом деле люблю ее.
— Это я все сглазила. Вон что натворила.
— Ну что ты несешь? Странная какая. — Он огляделся. — Знаешь, без розовых фиглей-миглей стало гораздо лучше.
— Да-да, я сглазила. Решила про себя, что не соглашусь, что останусь маминой.
— О господи, не пори чушь, одними мыслями ничего изменить нельзя. Пора бы тебе это понять. Если бы такое было возможно, ты бы запросто, чуть что не так, заменяла бы тем, чем надо.
Он кинул в меня Фионадалу, попал прямо в лицо.
— До сих пор питаешь слабость к мягким игрушкам?
— А тебе-то что? — Я показала ему язык. — А ты действительно хочешь, чтобы Ребекка тебя усыновила?
— Мало ли что я хочу. Мама никогда нас не отпустит, она же только о себе думает.
— А может, и не только.
— Смотри, как бы она тебя не охмурила, сестренка.
— А почему она не приехала хотя бы просто с нами повидаться?
— Вот это хороший вопрос. — Он подбросил вверх мою новенькую синюю подушку. — Я надеялся, что все будет нормалек до того, как я уеду. — Поймав подушку, он прижал ее к груди. — Я хочу, чтобы у вас с Энди все было хорошо, чтобы мне за вас не волноваться.
— Все у нас будет нормально, Мика. Об Энди я позабочусь.
Потрепав меня по голове, он встал.
— Как же ты похожа на маму.
— Не выдумывай. Я похожа на себя. И на бабушку Фейт.
Он внимательно на меня посмотрел.
— Мм… пожалуй, и на бабушку тоже. — И развернулся, собравшись уйти. — Спокойной ночи. Крепко спит только тот, кто клопов изведет.
— Мика, постой.
— Ну?
— Знаешь, я все же довольна, что у меня есть такой брат, как ты.
— А мне-то что?