Над маковым полем
Шрифт:
Не чуя себя от радости, парень нёсся в родную коморку, под натиском окрыляющего вдохновения, распахнув первый попавшийся сборник, принимается анализировать текст.
– У тебя всё равно ничего не выйдет, эта затея обречена на провал, – говорит Умберто, но воля не подчинялась смущению и отступлению. – Ты дилетант. У тебя даже филологического образования нет. – Но давление не сломило и не поколебало творческий настрой. – Никто не станет читать твои глупые выдумки. Тебя даже не заметят. Тебе не удастся переплюнуть мастерство великих гениев. Ни черта ты не затмишь.
Умберто абсолютно прав.
Купидон
Лазерные
Пробираясь в общей толкучке, блондин врезался в обнажённых тату-красоток, нарисованных на плечах и залитых испариной, на зелёных циклопов и прочих мифических тварей. Он уже намеривался подкатить к весёлой группке панков, как вдруг зацепился за одинокую худющую блондинку, сидящую за барной стойкой.
Выглядит девчонка, мягко говоря, измученной и растерянной. Взбитый кекс причёски больше походит на стог сена, а свободное платье с таким же успехом могло висеть на вешалке. Однако юная барышня, не теряя надежды, то и дело смахивает прядь волос и кокетливо улыбается, пытаясь хоть кого-то привлечь своим ангельским сиянием. Наверняка ещё, ухмыльнулся Купидон, вылила в рот половину освежителя дыхания. Несчастный накрашенный скелетик. Старое огородное пугало.
Немного постояв, парень, плюнув на громкую компашку, подсаживается к бедной Дюймовочке.
– Как тебя зовут, малышка? – стараясь перекричать музыку, спрашивает Купидон.
Малышка тут же меняет позу на более раскрепощённую, чуть подаваясь вперёд и, медленно облизывая верхнюю губу, говорит:
– Зови меня Мэрилин Монро, красавчик. – Выдыхает это так, что в ее речи мерещится французский акцент.
Всё ясно, заключает Купидон, помешанная.
– Чего грустишь? – продолжает пробираться голосом сквозь электронный рёв диджейских пластинок.
– Тебя жду, – игриво хохотнув, помешанная девица, запрокидывает ногу на ногу. Только ноги больше смахивают на иголочки, дряблая кожа лишена своей молодой упругости, и веет от неё лютой безысходностью.
– Слушай, Мэри, вставай-ка и топай ко мне, – поднимается со своего места Купидон и, не дожидаясь ответа, хватает свою новую знакомую за локоть. От него не ускользнул тот факт, что Монро, судя по вспыхнувшим глазам, оставалась довольна грубыми командами партнёра. «Дура», – мысленно крутился палец у виска.
Когда они вывалилась из клуба, густая синяя ночь приятно
Несчастный скелетик пару раз споткнулся и хрипел от усталости, но Купидон не отличался тактичностью и не совершал учтивых пауз. Только досадовал, что не скинул товар и потому хмуро пялился в асфальтную крошку.
– Куда ты меня ведёшь? – деланно возмущается пугало, но реплика из любовной беллетристики не дотронулось не то что души – даже ушей Купидона не достигла.
Вскоре перед ними вырос ларёк с мороженым. Вывеска с молоком «Простоквашино». Двор, окружённый старыми пятиэтажками. И, наконец, дом Купидона.
Когда ключ гладко вписывается в замочную скважину и совершает несколько полных поворотов, Мэрилин мечтательно охает и напрягается всем телом.
– Прошу, – вежливо гаркает Купидон, пропуская даму вперёд.
Та, виляя чем-то вроде бёдер, проплывает в спальную комнату, заваливается на постель и по-хозяйски скидывает острые блестящие обувки, после чего, интригующее покрутившись, приглашает хозяина квартиры к себе. Купидон, конечно, догадывается, чего от него ждёт эта маленькая проститутка, но подчиняться её сценарию не собирается. Вместо этого он достает из куртки пурпурную пилюлю и протягивает её современной Дюймовочке.
– Угощайся, пупсик, – сладко улыбается парень.
– А сколько в этой таблетке калорий? – интересуется Монро, даже не заботясь, чем её намерены пичкать.
– Глупышка, – растекается медовая улыбка, – эта таблеточка сделает тебя ещё стройнее, – обещает Купидон, и колесо тут же исчезает в паутине сложных хитросплетений женского организма.
Через минуту Мэрилин спит, как убитая, но, к удивлению, живая.
Неприкаянная
Тьма густая, словно тушь для ресниц. Сплошное чернильное озеро тьмы. Я липну в его вязкой жиже и не пытаюсь выбраться. Мне нравится всепоглощающая сила этого мрака. Внутри меня тёплая желейная консистенция, словно все кишки и органы взбили миксером. Носик щекочет чудный запах творожных сырков и бисквитных батончиков. Я неспешно погружаюсь в море собственных слюнок и, полностью нагая, плаваю в нём под лучами мармеладного солнца. От наслаждения опускаю ресницы, а когда снова поднимаю их, встречаю несколько криво наклеенных поп-плакатов. Девушку в очках-сердечках с Чупа-чупсом во рту. Взрыв жвачки с надписью «WOW». Доллары всех цветов радуги. В голове возникают ассоциации с комиксами и США. Моргаю. Моргаю ещё раз. После сорок второго моргания в дверном проёме появляется симпатичный блондинчик. Кто он? Как я к нему попала? Хочу сказать что-то возбуждающее, но вместо этого только мычу.
– Проснулась, Мэри? – приторно сверкает зубками он.
– Что между нами было? – слабо спрашиваю я, как советовали во всех гёрлжурналах.
– О, ты не поверишь, киска, – подмигивает блондинчик, оставляя меня в замешательстве. Никак не пойму, трахались мы или нет. Как бы не оплошать. Заглядываю под одеяло и разочарованно вижу сухие трусы.
– Чопорный балбес! – сквозь зубы бросаю.
Страх холодным мокрым гелем обволакивает конечности. Неужели я недостаточно привлекательна? Неужели всё ещё считаюсь гадкой толстухой?