Над пропастью

Разряды молний голубыми языками пробегали по Оби-Вану Кеноби, концентрируясь на запястьях и лодыжках, прежде чем пуститься наперегонки вверх и вниз по его телу; их маршрут, без всяких сомнений, был спланирован так, чтобы довести его до потери рассудка. Он пребывал практически в полной неподвижности, как насекомое, прижатое ватной палочкой, подергиваясь, когда мышцы непроизвольно сокращались в бесплодном усилии прекратить пытку. Боль была странной: ноющее, сопровождаемое покалыванием онемение, как в затекшей конечности, в сочетании с жжением изнуренных до дрожи мускулов. Его бледное

лицо блестело от холодного пота, редкие капли которого скатывались с висков и исчезали в бороде.

Зелено-голубые глаза сузились, когда он внимательно осмотрел окружающую обстановку; задачу облегчал тот факт, что он был подвешен в метре над полом при помощи ряда репалсорных подъемников, в то же время постоянно вращаясь, как нерф на вертеле. Резкая едкая вонь электричества, наслоенная на едва уловимый запах паленых волос, разносилась по воздуху обширной камеры. При других обстоятельствах он мог бы впечатлиться миллионами лет медленной геологической эволюции, требуемыми для возникновения красной скальной структуры, служащей ему тюрьмой, но в настоящее время это было всего лишь еще одним препятствием между ним и свободой.

Он не мог сказать, как долго пробыл здесь. Часы, определенно. Он был измучен и вместе с тем взвинчен; его ум прискорбно блуждал, будучи не способным удержать концентрацию на одном предмете дольше, чем на несколько мгновений.

Это был эффективный способ запереть джедая, он должен был признать. Он не мог сфокусировать ни ум, ни тело до степени, достаточной, чтобы использовать энергию Силы для побега. Статическое электричество, производимое удерживающим полем, ощущалось как миллионы крошечных нимгнатов, безжалостно вгрызающихся в плоть. Это было мучительно и удручающе эффективно.

Джедай нервно сглотнул, поморщившись от застоявшегося, медного привкуса крови во рту. Сосредоточенность на собственном дискомфорте не пойдет во благо ни ему, ни Силе, служению которой он посвятил свою жизнь. Он вздохнул и попытался сконцентрироваться. Опять. Вместо этого все, о чем он мог думать — это как бы расчесать свою кожу аж до собственных костей.

После того, как очередная вызванная статикой дрожь обрушилась на нервную систему Оби-Вана, он восхитился чудесной гостеприимностью обитателей Джеонозиса. Вообще-то, в качестве приветствия он предпочел бы кореллианское виски или хотя бы чай, а не шоковую терапию. Что ж, у каждой культуры свои недостатки. Оставалось только надеяться, что благодаря ему сумма, проставленная в их счете за электричество, взлетит до небес.

Он глубоко вздохнул и отпустил свое недовольство в Силу. Он будет ждать, и Сила укажет ему подходящие средства и время для побега. В любой момент сейчас… или сейчас… или, возможно, сейчас… Терпение было тем навыком, недостатка в котором он обычно не испытывал, хотя его собственный Учитель долгое время не мог и надеяться, что он вообще когда-нибудь его приобретет.

Квай-Гон Джинн. Мертв уже десять лет. Скорбь, как и кошмары о его смерти, со временем поблекла, но пустота в жизни Оби-Вана не уменьшилась ни на йоту. Оби-Ван безжалостно выкинул мысль из головы. Размышления об убийстве Учителя не помогут ему достичь цели, которая, — напомнил он себе строго, — состоит в том, чтобы исхитриться сосредоточиться и придумать способ побега.

Справа. Красные стены. Контроль. Жгучая боль. Контроль. Нет поддержки от Силы. Контроль. Он хотел бы пнуть панель управления. Или складской контейнер.

Или своего астромеха. Он задумался, как там дела у R4. Хотелось надеялся, что джеонозианцы не разломали его на части. Удалось ли маленькому дроиду отослать его последнюю передачу? Когда очередная порция разрядов начала терзать его и так уже разбитое тело, он погрузился в размышления о том, что, возможно, решение передать информацию, собранную во время тайного вторжения в джеонозианскую цитадель, до отлета с планеты было не самой замечательной идеей.

В последнее время многие из его решений были далеко не блестящими, признал он, пока его ум погружался вглубь, бессознательно пытаясь спрятаться от боли. Это продолжалось до тех пор, пока он, довольно неожиданно для себя, не наткнулся на занозу, которая засела в его подсознании перед тем, как он покинул Храм Джедаев для выполнения текущей миссии по расследованию обстоятельств.

Некто удалил планету Камино из архивов джедаев. Нет, не просто некто. Джедай. Он видел доказательство своими глазами. Он затаил дыхание, пока снова взвешивал последствия. Некий, по всей видимости, джедай десять лет назад заключил с Камино контракт на создание армии клонов для Республики, предположительно для борьбы с сепаратистами, на чьей скрытой оперативной базе он сейчас оказался в заключении. Только вот десятилетие назад сепаратистов не было даже в зародыше.

По мере того, как Оби-Ван рассматривал эти обстоятельства, смятение начало просачиваться в его ум, как вода в трещины в дюракрите. Галактическая Республика, которая простояла тысячу лет, на всех парах неслась к гражданской войне. Джедаи, которые поддерживали мир на протяжении не меньшего периода, были бессильны остановить этот процесс. И, возможно, наиболее пугающим было то, что он чувствовал что-то ужасно неправильное в своем падаване, мальчике — теперь мужчине — , которого он последние 10 лет готовил к тому, чтобы стать джедаем. Интуиция говорила ему, что судьбы этих трех вещей были связаны сложным образом, хотя он точно и не знал, как. Здесь, на Джеонозисе, действовали силы, которые могли уничтожить все, чем он дорожил.

Анакин Скайвокер не был тем падаваном, которого Оби-Ван выбрал бы себе сам. Это было до определенной степени иронично, поскольку он практически не сомневался, что его собственный Учитель сказал бы о нем то же самое. Нет, никто не мог оспорить, что Оби-Ван был привязан к ученику настолько сильно, что это часто пугало его самого. Тем не менее, обучение Анакина слегка напоминало уворачивание от бластерных выстрелов — всегда в одном шаге от катастрофы. Не было сомнений, что мальчик был одним из наиболее сильных джедаев за всю историю. Однако сущностью джедая была не мощь, но то, что он делал с ее помощью.

Джедай может испытывать страх, ненависть, обиду, отчаяние — они были, в конце-концов, чувствующими существами — но джедай никогда не должен позволять этим эмоциям направлять свои действия. Подобное поведение противоречило инстинктам большинства видов, и поэтому обучение юных джедаев начиналась в столь маленьком возрасте. Умение обманывать собственную природу и непоколебимо верить в направляющее действие Силы давалось не самым легким образом. Это был выбор, который каждый джедай должен был делать каждый день. Иногда — каждую минуту. Но это было необходимо. Самообладание было сутью джедая. Это был тот урок, который, как он боялся, ему абсолютно не удалось донести до Анакина.