Над строками Нового Завета

Чистяков Георгий Петрович

Безусловно, если мы дадим себе зарок: вот кран, вот вода, но мы пить не будем, – то в конце концов умрём. То же происходит в наших взаимоотношениях с Богом: вот Он, Господь, Он с нами, а мы сознательно отказываемся от Его помощи, рубим связь между собой и Богом – ив результате погибаем.

Или, скажем, у меня телефон, я могу позвонить кому угодно. Но я беру ножницы, перерезаю провод, и всё – телефон замолкает. Мне теперь уже никто не позвонит – не потому, что я плохой, не потому, что тот, кто может мне позвонить, хочет наказать меня молчанием, но только по одной причине: я сам перерезал провод.

Это действительно очень сложно и в то же время очень просто.

Иллюстрация

к двум историям, приведённым в начале 13-й главы, – притча о блудном сыне (15-я глава). Блудный сын, уходя от отца, сам рвёт с ним связь. И теперь только он сам может вернуться, потому что у него есть свободная воля. В тот момент, когда он поймёт, что ему надо возвращаться, когда он сделает хотя бы первые шаги в противоположном направлении (ведь что такое покаяние? это шува, поворот!), – вот тогда отец сам выбежит ему навстречу. Сын сочинил слова, с которыми он хотел обратиться к отцу, но даже не успел их сказать; отец уже всё понял, отец сам выбежал к нему навстречу!

Но для того, чтобы отец выбежал к нему, сыну всё-таки надо было сделать поворот, надо было самому «починить телефон». Это очень важно понять.

Итак, четыре темы для размышления во время поста предлагает нам Евангелие от Луки: милостыня, молитва, горение и покаяние. И, наверное, не случайно к посту мы приходим, читая именно Евангелие от Луки. Нигде так подробно не говорится о милостыне, нигде нам не даются на этот счёт советы на все случаи, не приводятся самые разные варианты. Нигде больше (я имею в виду четырёх евангелистов) не говорится о непрестанной молитве, о горении. И наконец, без притчи о блудном сыне и без этих двух примеров о башне Силоамской и о галилеянах, убитых по приказу Пилата, мы бы не знали, что такое покаяние. Не случайно же говорит Амвросий Медиоланский, что притча о блудном сыне – это Евангелие внутри Евангелия, «евангельшее из Евангелий» – так, наверное, можно перевести его выражение на русский язык.

Применительно к теме поста 18-я глава Евангелия от Луки содержит притчу о мытаре и фарисее, в которой я хотел бы обратить особое внимание на стих: «Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: «Боже! Будь милостив ко мне грешнику!"» (18: 13).

Ударяя себя в грудь… То есть в молитве мытаря участвует не только сердце, но и само тело. В еврейском языке есть слово нефеш – душа, но это не душа по Платону, бестелесная, с какими-то крылышками невидимыми, а то, что живёт жизнью, Неразрывной с жизнью тела, то, что не мыслится вне тела. Не случайно мы верим не просто в какое-то абстрактное воскресение, а в воскресение тела, воскресение плоти.

Это очень важно понять: тело не может не принимать участия в духовной жизни, не может жить своей жизнью и, скажем, поедать котлетки в то время, как дух будет молитвенно предстоять перед Богом. Это не значит, что мы должны абсолютно точно выполнять все предписания Византийского устава. Но это значит, что в течение недель, приготовительных к Великому посту, мы обязательно должны обсудить на исповеди со своим духовником или с тем священником, к которому обычно ходим, как именно мы должны совершить пост, то есть определить ту степень участия тела в нашей жизни духовной, без которой пост теряет всякий смысл.

Нужно понять, что пост – это не ритуальное воздержание, как было у язычников, как это есть в других религиях: пост ничего общего не имеет с ритуальным воздержанием. Пост – это время переделывания души. А переделать душу, не касаясь тела, невозможно, потому что они неразделимы, потому что они живут общей жизнью. Переделывая душу, мы должны заняться и переделыванием

тела. Надо, чтобы тела тоже коснулась эта работа. Вот что такое телесный пост.

В Евангелии от Луки освобождение от греховности мыслится как выздоровление больного. Встреча со Христом – как исцеление от греха. Примеров тому много. Женщина с алавастровым сосудом миро, которая приходит, чтобы пролить это миро на голову и ноги (по-разному у разных евангелистов) Иисуса. Она грешница, подчёркивает Евангелие от Луки. И в этой встрече ей прощаются её грехи.

Закхей, встречая Спасителя, исцеляется. Благоразумный разбойник на кресте получает исцеление, выздоровление. Как больной расстаётся с болезнью, так и он – со своими грехами: «Ныне будешь со Мною в раю». Блудный сын и, наконец, женщина, взятая во время свидания с любовником (Ин 8:3-11). Эта притча первоначально была в Евангелии от Луки, в 21-й главе, после 38-го стиха, – значит, это тоже часть Евангелия от Луки. «Иди и впредь не греши», – говорит ей Спаситель. В этом «впредь» содержится главное в Благой Вести о покаянии. Покаяние не есть наше заявление о греховности. Покаяние всегда связано с даром от Христа, Который даёт нам силы впредь не повторять то, с чем мы пришли к Нему или даже с чем нас привели к Нему.

Встреча со Христом – это всегда выздоровление, это всегда исцеление. Не случайно в нашей литургической практике встреча со Спасителем в таинстве покаяния сравнивается с приходом во врачебницу: «Пришел еси во врачебницу, да не исцелен не отидеши». По всему Евангелию красной нитью проходит идея, что не здоровые имеют нужду во враче, а больные. Это трижды повторено в Евангелиях (Мф 9; 12; Мк 2: 17; Лк 5: 31). Всё Евангелие от Луки – как бы комментарий к этой теме. Дело не в том, что Лука как-то по-другому описывает Спасителя, а в том, что через каждое Евангелие Сам Христос нам говорит что-то особенное.

Евангелие нищих

Размышляя об особенностях Евангелия от Луки, мы увидели, что особое место отводится в нём теме богатства. Ещё раз подчеркнём: богатый – это не просто человек с деньгами, а тот, у кого есть что отдавать.

Но особо сказано в этом Евангелии и о нищих. Евангелие от Луки – в равной степени Евангелие богатых и Евангелие нищих. Не тех бедных, которые, как говорят, перебиваются с хлеба на квас, а именно нищих. В греческом языке есть слова пэ'нэс – «бедный человек» и птохо'с – «нищий». Первый – это тот, у кого не хватает хлеба, денег, еды, плохое жильё и т. д. А второй – тот, у кого вообще ничего нет. Евангелие от Луки посвящено именно таким – не бедным, а нищим. Если в Евангелии от Матфея пропопедь Иисуса начинается словами «Блаженны нищие духом», то у Луки (в переводе епископа Кассиана Безобразова) – «Блаженны нищие». Просто нищие! Блаженны те, у кого нет ничего своего, у кого всё, что есть, – от Бога. И ещё до Нагорной проповеди, проповедуя в субботу в синагоге Назарета, Иисус говорит, опираясь на пророчество Исайи о Благой Вести, обращённое к нищим: «Он (Бог) помазал Меня, – читает Он Исайю, – благовествовать нищим» (Лк 4:18).

Есть ещё одно место у евангелиста Луки, где звучит та же мысль. Когда ученики от имени Иоанна Крестителя спрашивают Иисуса, Тот ли Он, Кому должно прийти, Он отвечает; «… пойдите, скажите Иоанну, что вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокажённые очищаются, глухие слышат, мёртвые воскресают, нищие благовествуют» (Лк 7: 22). Так в Синодальном переводе, а на самом деле конец стиха нужно было бы перевести как «нищим возвещается Благая Весть» – этими словами Иисус ещё раз напоминает о пророчестве Исайи и о том, что оно исполняется в Нём.