Над строками Нового Завета
Шрифт:
Саддукеи насквозь пронизаны духом античной культуры своего времени. В Библии можно найти почти дословные повторения отдельных стихов античных авторов. Например, в знаменитой оде Горация «К Постуму» (2: 14) есть такие стихи: «Возьмёт наследник вина, хранимые за ста замками, на пол расплещет он цикубских гроздей сок, какого даже понтифики не пивали». И в книге Екклесиаста есть похожий стих о наследнике: «… кто знает: мудрый ли будет он или глупый? А он будет распоряжаться всем трудом моим, которым я трудился и которым показал себя мудрым под солнцем…» (Еккл 2: 18-19).
Таков мир саддукеев, людей образованных, интеллектуальных, обладающих безупречным вкусом, прекрасно знающих и греческую и римскую литературу. В Библии они видят поэзию, а религия для них – символ национальной идентичности. И вот такие люди приходят
Другая группа – это люди, с которыми Он, напротив, постоянно дискутирует. Фарисеи, или перушим, что на иврите означает «отделённые». Их было примерно шесть тысяч. Фарисеи как бы отделили себя от народа, от обычных, простых, не знающих Закона и живущих не по заповедям людей. Они подчёркивали эту свою отделённость: вот мы – настоящие верующие, а остальные – это всякая дрянь, которая ни во что не верит и ничего не знает.
Фарисеи, в отличие от саддукеев, – не священнического происхождения. Это простые люди, очень часто мелкие ремесленники – сапожники, портные и т. п. Но они независимо от своего социального положения обладают большим религиозным и моральным авторитетом. Складывается интересная ситуация: духовное лицо, в пышном одеянии совершающее церемонию в храме, такого авторитета не имеет, на него смотрят как на представителя чисто официальной религиозности, с ним никто не советуется… А сельский сапожник, плохо одетый, почти нищий, никакого положения в обществе не занимающий, чтим как главный хранитель Закона и Правды Божьей. Фарисеи постоянно подчёркивают, как важно знать и изучать Закон; тот, кто не знает Закона, не может спастись. Они верят в воскресение мёртвых, в рай и ад, верят в Бога, Который контролирует нашу жизнь. Но вся вера их подчиняется образу жизни, необходимости выполнять предписания Закона во всей их полноте. В этом смысл их жизни. Мы помним, как фарисеи приходят в ярость от того, что Иисус «нарушает субботу»…
Интересно, что не только в Евангелии, но даже в Талмуде о фарисеях говорится с иронией. Например, сказано, что среди фарисеев есть так называемые оцарапанные – те, которые, выходя на улицу, зажмуривают глаза, чтобы не соблазниться видом женщины, и поэтому, естественно, натыкаются на дома, деревья, людей. Есть такие, которых Талмуд называет горбатыми, – это те, которые при ходьбе не отрывают ног от земли, чтобы показать, до какой степени они смиренны… О благочестии фарисеев можно сказать, что оно мертво и состоит лишь из буквального выполнения требований Закона. Вместе с тем это по-своему очень достойные люди. Иисус постоянно общается с фарисеями, ходит к ним в гости. Например, мы видим Иисуса в доме у Симона-фарисея (Лк 7), Он приходит на обед к другому фарисею (Лк 11). Именно фарисеи предупреждают Иисуса, что Ирод хочет Его убить (Лк 13). Никодим, который ночью приходит к Иисусу для беседы (Ин 3), – тоже фарисей. Но Иисус всё же восклицает: «Берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие» (Лк 12: 1). Однако лицемерие в данном случае – не совсем то, что мы сегодня понимаем под этим словом. Иисус говорит всего лишь о внешнем выражении религиозности, о наружном благочестии.
В год рождения Иисуса скончался Гиллель, один из замечательных учителей Закона, мудрый книжник. Он был человек учёный, но при этом кроткий, скромный и бедный. Иудеи говорят, что именно Гиллель будет обвинителем всех бедняков на небесном суде. Когда человек скажет, что он не изучал Писание, потому что был беден и не мог купить книги, то ему ответят: «Но Гиллель был беднее тебя»… Гиллель говорил примерно следующее: «Что неприятно тебе, того не делай ближнему. И это – главное в Торе. Всё остальное – только комментарии». Разве
Вскоре после Иисуса жил равви Акиба, благочестивый раввин и мученик, который говорил: «Самое большое предписание в Законе – любовь к ближнему». Значит, раввины «вписываются» в евангельскую проповедь. Если бы Иисус встретился с кем-то из их учеников, они бы наверняка нашли общий язык. Книжник, для которого наибольшая заповедь в Законе – «Возлюби Господа Бога твоего и возлюби ближнего твоего, как самого себя», наверное, как раз из этого круга и происходит. Это значит, что люди, близкие по духу Гиллелю или Акибе, есть и среди окружающих Иисуса образованных иудеев.
Среди современников Иисуса были и представители кумранской общины, или ессеи. Вероятно, слово «ессеи» произошло от хасидим – «благочестивые». О них рассказывают греческие и римские писатели, например, Плиний Старший. Ессеи жили обособленно в Иудейской пустыне над Мёртвым морем (было их не более двухсот человек) и составляли замкнутую общину, что-то вроде средневекового монастыря, изучали Священное Писание и называли себя яхад, что означает «вместе», а также эв оним – «нищие», «смиренные». Но именно так называли себя и первые христиане! Кумраниты называли себя ещё петаим, т. е. «дурачки», «глупцы», «глупые, как дети». Но именно к таким обращался Спаситель в Нагорной проповеди и не только в ней. Иногда эти люди называли себя даже «Новым Заветом».
В кумранской общине совершаются ритуальные омовения, и, как подчёркивает один из кумранских документов, «если такое омовение не сопровождается у человека раскаянием, то пусть он лучше не вступает в воду, ибо не очистится от зла». Такое омовение очень похоже на таинство крещения. Есть ряд черт, роднящих Евангелие с кумранскими документами. Скажем, кумраниты отрицательно относятся к богатству и, говоря о богатстве как о чём-то плохом, употребляют слово маммона – то самое слово, которое мы знаем из Евангелия.
Среди членов кумранской общины распространяются документы, связанные с жизнью человека, которого мы знаем по прозвищу Морэ Ха-Седек, т. е. учитель справедливости. Он, действительно, чем-то напоминает Спасителя. Когда кумранские документы появились в Европе и в журналах стали печататься первые сведения об этих находках, многие стали говорить: вот из чего родилось Евангелие, вот материал, на основании которого впоследствии было составлено жизнеописание Иисуса Христа. Не было Иисуса, а был Морэ Ха-Седек, учитель справедливости, который потом, в сознании следующего поколения, превратился в Иисуса из Назарета…
Когда были открыты кумранские документы, среди возликовавших по этому поводу был Дюпон-Соммер, бывший священник, снявший сутану, чтобы стать профессором атеизма в Сорбонне и писать о том, что Иисуса никогда не было, а был Морэ Ха-Седек. Одну из его книг прочитал неизвестный нам по имени француз, плывший, кажется, из Александрии в Марсель. Прогуливаясь по палубе парохода и увидев священника в чёрном пиджаке и с белым воротничком, он подошёл к нему и сказал: «Вы знаете, отец, что вашего Иисуса никогда не было, а был другой человек, историю которого потом переделали и состряпали Евангелие?» Но патер, к которому подошёл наш герой, оказался не просто священником. Это был отец Карминьяк, именно тот, кто установил дату крестной смерти Иисуса по солнечному календарю – 7 апреля 30-го года. Так получилось, что со своим насмешливым вопросом самоуверенный турист обратился не просто к священнику, а к самому блестящему специалисту в области кумрановедения. Отец Карминьяк любил повторять, что кумранские находки указывают как раз на подлинность Евангелия и что на их фоне стала ещё более очевидной уникальность евангельской проповеди. Об этом он и сказал своему насмешливому собеседнику, а в его лице – всем «совопросникам» нашего века.