Над законом
Шрифт:
– Ишь ты… Серьезные, значит, дела? – – Да как тебе сказать… Лучше тебе этого не знать – спокойнее спать будешь. В общем, лет на двадцать строгого режима я уже наработал. Только что, к примеру, украл рюкзак долларов.
– Это зачем же тебе столько?
– Тундра ты, Архипыч! Я их Старцеву подарил.
– А у него своих мало, что ли?
– Значит, мало. Но это все ерунда! У меня к тебе дело. Ты, Архипыч, постарайся сегодня куда-нибудь из деревни съехать.
– Это еще зачем?
– А чтобы к тебе потом вопросов не было. Не был, не видел, не знаю.., мало ли что.
– А чего
– Ну, Архипыч… В общем, на деревню сегодня будет налет.
– Чего-о-о?
– Ну вот, я же говорил, что лучше тебе ничего не знать. Уезжай, Архипыч, ей-богу, а то еще подвернешься кому под горячую руку, шлепнут сдуру…
– Да ты что, совсем спятил? Куда же это я поеду?!
– А куда хочешь. Да ты не дрейфь, это не настоящий налет будет, а так.., визит вежливости. Тем более, командовать буду я сам, никаких шалостей не позволю. Просто я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
При слове «неприятности» Архипыч как-то сник, аккуратно положил двустволку на стол и сказал, старательно отводя глаза:
– Связался я с тобой, как с фальшивой монетой… Ладно, уеду. Сына я давно не навещал, он у меня в райцентре живет.
– Вот и ладно. Навести сына, внуку шоколадку купи.., или у тебя внучка?
– Внук.
– Привет передавай. Да номерок телефонный не потеряй. Хозяина ружьишка Андреем зовут, запомнишь?
– Запомню.
Спускаясь с крыльца, Илларион покачал головой, удивляясь накатившей вдруг на него сентиментальности. «Дурак… Телефончик оставил… Завещание надо было написать, вот что! Как же я не подумал!.. А еще – сдать Архипычу документы и ордена». Он уселся за руль «лендровера» и дал полный газ. Выбросив из-под высоких колес густое облако пыли, автомобиль стремительно сорвался с места и исчез за поворотом.
С ходу проскочив Выселки, Илларион углубился в лес. Через час с небольшим он уже остановил машину у ворот охотничьего домика и надавил на клаксон.
Глаза у него немного слипались после бессонной ночи.
Надо было взбодриться. В разговоре с Плешивым ему следовало выглядеть бодрым, выспавшимся, словно всю ночь он провел в мягкой постели, а вовсе не за взламыванием сейфа.
Створки ворот откатились в стороны, вооруженный автоматом охранник заглянул в кабину, сделал удивленное лицо и отступил в сторону, пропуская машину во двор. Илларион первым делом окинул взглядом фасад дома и с удовлетворением пересчитал выбитые окна, щербато скалившие кривые редкие стеклянные клыки. На крыльце стоял еще один охранник, тоже с автоматом наперевес и с забинтованной головой. Тугая марлевая повязка полностью закрывала левую половину его лица. «Это все напоминает навешивание на сарай замка после того, как лошадь уже украли», – подумал Илларион.
Он неторопливо подкатил к крыльцу, выключил зажигание и сунул ключи в карман.
– Позови Плешивого, – велел он часовому, высунувшись в окошко, закурил сигарету и стал ждать, больше не глядя на крыльцо.
Охранник немного постоял на месте, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, потом приоткрыл дверь и что-то крикнул по-латышски.
– То-то же, – негромко проворчал Илларион, по-прежнему глядя прямо перед собой.
Ждать пришлось недолго. Минуты через две дверь
Вид у Плешивого Гуннара был осунувшийся – видимо, происшествие с его сейфом начисто отшибло у него охоту досыпать.
– Ты? – удивленно спросил он, увидев Иллариона. От усталости или от чего-то другого, но акцент его сегодня значительно усилился. – Это правда ты?
– Что за мелодрама? – недовольно спросил Илларион, не выходя из машины. – Что, газеты опубликовали мое имя в траурной рамке, или телевидение передало репортаж о том, что я вышел замуж за миллионера из Сан-Франциско? Ну, в чем дело? Что вы смотрите на меня, как на тень отца Гамлета?
– Просто я не думал, что у тебя хватит нахальства вернуться, – признался Плешивый.
– Выражайтесь по-человечески, – раздраженно попросил Илларион. – У меня совершенно нет времени на разгадывание шарад. Я не смотрю сериалы по телевизору и терпеть не могу их в жизни. У вас ко мне какие-то претензии? Так почему бы вам не высказать их прямо сейчас, чтобы мы могли разрешить это недоразумение на месте? И учтите, я спешу. Старцев не знает, что я здесь.
– Что ж, – медленно сказал Гуннар, – давай поднимемся в мой кабинет.
– Я же сказал: некогда, – отрезал Илларион. – Что за барские замашки? Неужели нельзя поговорить здесь, на месте?
Гуннар колебался.
– Хорошо, – сказал он. – На месте так на месте. Сегодня ночью кто-то пролез в дом, взорвал сейф и выкрал деньги и мои бухгалтерские расчеты. Я был уверен, что это сделал ты. Если на то пошло, то я и сейчас в этом уверен.
– А номера купюр у вас не были переписаны? – спросил Илларион.
– Зачем это тебе?
– Так были или нет?
– Ну, были. От этого ведь не легче.
– Как знать, – сказал Илларион, полез в карман и протянул Гуннару несколько стодолларовых купюр. – Проверьте-ка это.
Плешивый взял деньги и передал их охраннику, что-то тихо сказав по-латышски. Охранник исчез.
– Что это значит? – спросил Гуннар.
– Сегодня утром Старцев дал мне две тысячи в счет будущих услуг, – пояснил Илларион. – Что это за услуги, он не объяснил, но казался очень довольным. По-моему, он просто хотел заручиться зачем-то моей поддержкой.
Вернулся охранник и что-то быстро затараторил по-латышски. Илларион сидел с безразличным видом, высасывая из сигареты последние капли никотина.
– Деньги из моего сейфа, – сказал Гуннар. – Что дальше?
Илларион пожал плечами.
– Откуда я знаю? Это, в конце концов, ваше дело. Вы обставили Старика с товаром, он подорвал ваш сейф – я-то здесь при чем? В конце концов, заработаете еще. Завтра прибывает груз – я, кстати, затем и приехал, чтобы сообщить это вам.
– Да, мне звонили из Москвы, – морща лоб, рассеянно сказал Гуннар и вернулся к волнующей теме ограбления. – Деньги – зола, – сказал он. – Вот документы – это потеря. Это может обернуться настоящей катастрофой.