Надеюсь ты танцуешь

Минтон Эмилли

— Интересно, что происходит с этими двумя.

Рид кладет руки мне на плечи и притягивает к себе, нас разделяет только подлокотник кресла.

— Что бы это ни было, они разберутся.

— Надеюсь на это.

Глава 8

Уилл

Я захлопываю дверь, как только мы входим в здание, затем ощупываю стену, пока не нахожу выключатель. Когда загорается свет, я вижу, что Бекка смотрит на меня с непролитыми слезами на глазах.

— Что, черт возьми, не так?

Она

качает головой.

— Ничего.

Обнимая ее, я притягиваю ее ближе.

— Ты ведешь себя странно с тех пор, как мы приехали сюда.

— Я просто устала.

Я разочарованно выдыхаю, не желая играть в эту игру.

— Чушь собачья, Ребекка. Теперь скажи мне, почему ты расстроена.

Тихим голосом она говорит:

— Тесса здесь.

Мое тело напрягается, и руки сжимаются вокруг нее.

— Что?

— Ты ее не видел?

— Черт возьми, нет. — Если бы я видел, ее задницы бы уже не было. — Какого черта она здесь делает?

— Она встречается с отцом Рида.

Бл*дь, бл*дь, бл*дь!

Даже спустя столько лет эта сука никогда не уходит из нашей жизни. Она звонит мне на мобильный, в мастерскую, даже домой, который я делю со своей женой. Она появляется везде, куда бы мы, бл*дь, ни пошли; она даже появилась на свадьбе моего старшего сына. Первые несколько лет я игнорировал ее. Затем попытался поговорить с ней; ну, «говорить» — не совсем подходящее слово. Я кричал на нее до тех пор, пока она не потерялась на несколько дней. Теперь я снова притворяюсь, что ее не существует.

— Просто не обращай на нее внимания.

— Я пыталась, — шепчет она.

— Что, черт возьми, она с тобой сделала?

Она отстраняется и отворачивается.

— Она сказала, что они с отцом Рида собираются пожениться.

— Это, бл*дь, замечательные новости. Теперь она оставит нас в покое.

Я смотрю, как трясутся ее плечи, и знаю, что она плачет.

— Почему ты расстроена? Ты должна быть счастлива. Она уйдет из нашей жизни навсегда.

Она разворачивается, слезы текут по ее лицу.

— Ты не понимаешь. Теперь она будет рядом все время.

Я делаю шаг вперед и притягиваю ее обратно в свои объятия.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Она собирается стать свекровью Дженни, частью нашей семьи.

Ну, черт!

— Рид почти не видится со своим отцом, так что я сомневаюсь, что мы будем видеться с ней так часто. Во всяком случае, она будет слишком занята своим новым мужем, чтобы беспокоиться, увидит она нас или нет.

— Она сказала… — начинает она, но замолкает, не закончив.

— Что, бл*дь, она сказала?

— Теперь у нее есть причина быть рядом с тобой столько, сколько она захочет.

Ни за что, черт возьми.

—

Послушай меня. Эта женщина больше не является частью моей жизни. Ее не было много лет. Тот факт, что она будет родственницей Дженни, этого не меняет.

— Но…

— Никаких «но». Она не что иное, как плохое воспоминание.

Бекка смотрит на меня, слезы все еще текут по ее щекам.

— Но она все еще такая красивая. Она все еще выглядит так же, как тогда, когда вы встречались.

— Что?

К чему она клонит?

— У нее нет троих детей, и она не проводила свои дни, меняя подгузники.

— Какое это имеет отношение к чему-либо?

Она отстраняется, переходя на другую сторону комнаты.

— Посмотри на меня. Я все еще не сбросила вес, который набрала благодаря Джексону. Черт возьми, я даже не сбросила весь вес, который набрала, когда была беременна Холли, а ей почти семь.

— Детка, ты прекрасна.

Она маниакально трясет головой.

— У меня восемнадцать килограмм лишнего веса, сегодня я впервые за несколько месяцев нанесла макияж, и мои волосы начинают седеть.

Я подхожу к ней, глядя на свою прекрасную жену.

— Во-первых, твое тело чертовски потрясающее. Я никогда в жизни не видел и не чувствовал ничего подобного. А что касается макияжа, ты же знаешь, что мне все равно не нравится это дерьмо.

Когда я подхожу к ней, я притягиваю ее ближе и провожу пальцами по ее волосам.

— И, Ребекка, твои волосы не седые. Они все такие же золотисто-коричневые, как в тот день, когда я впервые поцеловал тебя.

Она шмыгает носом, вытирая слезы с лица.

— Я не говорила тебе, но я подкрашиваю их. Если бы я этого не делала, то была бы совершенно седой.

— Ты действительно думаешь, что мне было бы не насрать, если бы все твои волосы поседели? Черт возьми, детка, они все могут выпасть, а я все равно буду любить тебя как прежде.

Она смотрит мне в глаза, ища правду.

— Я знаю, что ты всегда будешь любить меня, но всегда ли ты будешь хотеть меня?

— Всегда, — шепчу я, наклоняясь и прижимаясь губами к ее губам. — Я буду хотеть тебя до самой смерти.

— Откуда ты можешь знать наверняка?

Я качаю головой, глядя на эту расстраивающую женщину. Проводя тыльной стороной пальцев по ее щеке, приподнимая ее подбородок, я встречаюсь взглядом с ее заплаканными глазами, прежде чем завладеть ее губами в нежном поцелуе. Убирая пальцы с ее подбородка, я обхватываю обе ее щеки ладонями, прижимая ее губы к своим. Она жесткая, как доска, но я медленно вытаскиваю ее из своей скорлупы. Сохраняя нежность в каждом движении, я целую свою жену так, словно она самое дорогое, что есть в моем мире, потому что так оно и есть. Если бы только она могла видеть то, что вижу я.