Надежда гардемарина

Файнток Дэвид

– Простите, сэр, но вы крестьянин, – сказал Дерек, когда приступ смеха прошел. – Вам незнакомо чувство собственного достоинства. – И все пошло по новой. Но в конце концов мир между нами был установлен.

– Пошли осматривать твое имение, аристократ. – Мы покинули комнату и быстро спустились по лестнице.

– Не забывай, как должен вести себя, – шепнул я ему, когда мы подходили к главному входу. В ответ он ткнул меня кулаком.

24

Вертолет летел над густой зеленой изгородью вокруг плантации. В сумеречном

утреннем свете видна была легкая дымка от работавших дождевых установок. Центральную часть плантации мы уже видели накануне. И сейчас осматривали более отдаленные участки.

– Сколько вы выращиваете пшеницы? – громко спросил Дерек, стараясь перекрыть шум мотора.

– Много.

– А точнее? – настаивал Дерек. Фенн поджал губы. Я наклонился к нему:

– Назовите любую цифру. А то не отстанет.

Фенна покоробило мое бездушие, и он нахмурился:

– Зачем? Я скажу правду. Миллион двести тысяч бушелей, как всегда.

Дерек сдвинул брови:

– Разве это много? – Похоже, он вошел в роль. Фенн улыбнулся:

– Вообще-то немало. И еще шестьсот тысяч бушелей кукурузы. Кроме того, сорго.

– Очень хочется кукурузы, – сказал Дерек с идиотской улыбкой.

Я ткнул его в бок, опасаясь, как бы он не переиграл.

– В чем дело, Ники, почему ты меня толкаешь? Я надоедаю?

За «Ники» я готов был его убить.

– Да, Энтони! Слишком много вопросов.

– Ничего-ничего, – вмешался тут Фенн. Дерек торжествовал:

– Вот видишь, Ники? – Он повернулся к Фенну. – И все это принадлежит вам и мистеру Пламвэлу?

– Хорошо бы!

Фенн посадил вертолет на бетонную площадку рядом с большим зданием, крытым металлической крышей.

– Я работаю на мистера Пламвэла, а он всего лишь менеджер, – сказал Фенн и уже совсем другим тоном добавил: – Конечно, он прожил здесь почти всю жизнь.

– А где владелец? – поинтересовался я.

– Старик Уинстон шесть лет назад умер, а до этого долго болел. Первым хозяином был Рандольф Кэрр. От него плантация перешла к Уинстону.

– Я слышал, у него не было детей?

– Вы шутите? Целых пятеро. – Фенн открыл ворота. – Говорят, старший был непутевым. Я имею в виду Рандольфа-второго. Он доставлял старику массу хлопот, и пришлось отослать его на Землю в колледж. При жизни Уинстона он так и не вернулся.

Дерек весь обратился в слух.

– А собирается вернуться? – спросил я.

– Мы ждали его на этой неделе. Думали, хозяин останется с нами. Но он погиб во время полета.

– И что теперь будет?

Фенн указал на здание, у которого мы стояли:

– Это второй по величине завод по производству пищевых продуктов на планете. Он полностью автоматизирован, и управляют им всего три человека. – Мы заглянули внутрь. – Сын Рэнди, который родился в Нью-Йорке, тоже, говорят, находился на корабле. Здесь никогда не был и, само собой, ничего не смыслит в земледелии. Скорее всего, его опять отошлют на Землю учиться. Но точно мне почти ничего не известно. Мистер Пламвэл уже сделал распоряжения. До двадцати двух лет мальчишка не будет иметь никаких прав.

– А потом что? – В голосе Дерека зазвучала тревога. Фенн ухмыльнулся:

– Между нами, ребята,

учетные книги могут оказаться к тому времени в таком состоянии, что мальчишке без мистера Пламвэла просто не обойтись.

Я улыбнулся:

– Кэррам, если им небезразлично имение, надо было жить здесь и самим вести дела.

Фенн посерьезнел:

– Вы тысячу раз правы. Скоро выйдет закон о таких владельцах, как Кэрры, бросивших свое имение. Разумеется, им сохранят право на прибыли, зато управляющие, постоянно живущие в имении, тоже получат права. И немалые. Право на управление, возможно, станет наследственным. Если…

– Погодите-ка… – не выдержал Дерек.

– Дерек, не перебивай!

– Но он.

– Опять ты нарушаешь приличия? – Я снова ткнул Дерека в бок. – Извинись, слышишь, сейчас же! Дерек упрямо молчал. Я сжал его руку:

– Ну же!

Дерек пробормотал извинения. Мне стало легче. Потом он поймет, что чуть не выдал нас.

– Уж очень вы давите на парня, – сказал Фенн.

– Иногда приходится, – сердито ответил я. – Это отец виноват, разбаловал его. – Дерек ничего не сказал, но глаза его метали молнии.

– Видите ли, – продолжал Фенн. – Мистер Пламвэл прожил здесь тридцать лет и знает каждый клочок земли. В прошлом году прибыль составляла тридцать миллионов юнибаксов, несмотря на то, что мы расчищали новые участки. Плантацией Кэрра должен управлять профессионал.

– А где вы храните наличные? – снова вошел в роль Дерек.

Фенн невесело улыбнулся:

– Часть поступает на счета Кэрра в Брэнстед-банк и Траст. Остальное идет на жалованье работникам и текущие расходы.

– Значит, сын Кэрра сможет распоряжаться деньгами, даже не управляя плантацией, – заметил я.

– Не совсем так. Деньги под контролем мистера Пламвэла, пока не объявится какой-нибудь Кэрр, способный взять на себя управление имением. Разумеется, он не выпустит их из рук и постарается привлечь на свою сторону нужных людей. Эти деньги для нас большое подспорье, – Вдруг он пристально посмотрел на меня. – С какой стати мы об этом заговорили?

– Сам не знаю. Так получилось, – ответил я беззаботно, почти весело. – А для чего этот конвейерный ремень?

Вечером нас пригласили поужинать с Пламвэлом и его сотрудниками. За столом я буквально извел Дерека замечаниями, в отместку он называл меня Ники. Но это не помешало ему сосредоточить внимание на картинах, висевших над огромным камином, тонком фарфоре, хрустале, отменных напитках и изысканных яствах, Он то и дело с неприязнью посматривал на Пламвэла, сидевшего во главе стола.

Когда мы вернулись к себе после ужина, Дерек в изнеможении опустился на кровать.

– В чем дело, Энтони? – спросил я, собираясь выключить свет.

– Прекратите, пожалуйста, мистер Сифорт, – ответил он очень спокойно.

– Что случилось, Дерек?

– Это мой дом, и во главе стола должен сидеть я.

– Когда-нибудь так и будет.

– Но пока… – Он загрустил. – Фенн сказал, что они собирают миллион двести тысяч бушелей пшеницы. А в отчете отцу значилось семьсот тысяч. Кто-то снял сливки. И вообще неизвестно, сколько еще украл у нас Пламвэл. Надо что-то делать.