Надежда патриарха
Шрифт:
Я снова отключился.
Когда я проснулся, Арлина и трое наших парней дежурили возле меня. Я был голоден как волк. К моему Рту поднесли ложку питательной смеси.
– Дайте мне настоящей пищи.
– Доктор Дженили говорит…
– Где он?
– Я как раз здесь, – раздался голос из-за двери. – С возвращением, господин Генеральный секретарь.
– Я… заблудился. – Возможно, так бывает всегда. Я попытался подвигать ногами, но у меня ничего не получилось. – Неудача?
– Вы весь в гипсовом
– Чешется.
– На самом деле? – Он внимательно на меня посмотрел.
После секундного недоумения я вскричал от радости:
– Я могу чувствовать! – Несмотря на его предостережения, я вовсю шевелил ступнями. Бевин пританцовывал. Глаза Ансельма блестели.
Я взглянул на Арлину.
– А где Дерек?
– Напился. Майкл за ним присматривает.
– Слава богу. Доктор, как долго мне лежать?
– Еще три дня, даже со стимуляторами заживления. Вы должны выздороветь. Затем восстанавливающая гимнастика в течение месяца. После этого все с вами будет хорошо.
Мои глаза скользнули к Арлине:
– Успеем вырастить ребенка?
Ее улыбка согрела мне душу.
16
Если до операции время тянулось медленно, то после оно словно совсем остановилось. Я стал еще беспомощнее, чем раньше, по моему телу под одеялом змеились разные трубки. Если бы я воспользовался мобильником, задержка реплик, летящих до Земли и обратно, открыла бы мое местонахождение, и поэтому я не мог участвовать в борьбе за наши экологические законы.
Я поговорил с Бранстэдом, но радости это не прибавило. В Сенате надежд не было. Он и Робби были твердо настроены добиваться победы, поставить все на карту. Я неохотно согласился.
Когда Арлины не было, рядом со мной сидели Филип с Джаредом.
Следующим вечером Тэд Ансельм не вернулся ночевать в отель. Майкл поведал об этом Арлине – возможно, со злости. Она легла спать и рассказала мне все на следующий день.
Я расстроился сильнее, чем из-за чего-то другого. Несмотря на отдельные намеки, на которые мне следовало обратить внимание, я все-таки рассчитывал на его благоразумие.
Зашел Дерек, немного посидел со мной.
– Я собираюсь полететь на Землю, чтобы закончить торговые переговоры… Иногда надо быть на месте действия и держать ухо востро.
– Зачем это? – улыбнулся я.
– Там без меня могут потратить последний юнибакс. Ник, мы отправляем многие тонны зерна… – Он покачал головой. – Огромное количество, и у твоих представителей не будет другого выхода, кроме как это купить. Впрочем, только внеземные перевозки Флота могут сохранить какое-то подобие торгового баланса.
– Понаслаждайся, пока есть возможность. Через несколько лет наша продукция…
– Ты это уже
– В самом деле? Вы имеете нас, когда только хотите.
– В конце концов, наши интересы совпадают с вашими. Большинству из нас это известно. – Он посмотрел на часы.
– Когда ты отбываешь?
– Сегодня вечером.
Не было никаких причин чувствовать себя преданным. Абсолютно никаких.
– Что ж, ладно. – За предыдущие годы мы провели вместе очень много времени. – Майкл расстроится.
– Ник, могу я дать тебе совет?
– Конечно.
– Ты его слишком сильно пугаешь.
– Я? О чем это ты говоришь? – Я на самом деле его наказывал, но запуганным его вряд ли можно было назвать.
– Он потерял Алекса. Несмотря на его горе, ты сумел проникнуть к нему в душу и заставить его доверять тебе. А потом стал грозиться прогнать его.
– Это же он убежал из нашего дома, а не…
– Ник, вспомни, как покинул его Алекс. Некоторое время я молчал. Потом сказал:
– Я так много для него значу?
– Он уныло слоняется по отелю, весь несчастный и заплаканный.
– Он нуждается в антидепрессантах.
– Он нуждается в тебе.
– Я не психотерапевт. Все это…
– Гардемарин Ансельм докладывает, сэр. – В дверях стоял Тадеуш. Голос его звучал агрессивно, форма была грязной и помятой.
– Как ты посмел показаться мне на глаза!
– Следует ли мне отправиться в отель?
– Где ты шлялся?
Хотя это неважно. Одно распоряжение он нарушил слишком много раз.
– Большей частью на нижних уровнях.
– Уйди с глаз моих долой. Подумаю, что с тобой; делать.
– Слушаюсь, сэр. – И он ушел.
– Что бы ты с ним сделал? Он пожал плечами:
– Никогда не занимался воспитанием гардемаринов.
– А кроме них?
– Он и правда не слишком сильно отличается от Майкла. Молодой, одинокий, так же переживший утрату.
– Мы все пережили утраты, Дерек. И он не мой сын.
– Так что же ты с ним нянчишься? – Я ничего не ответил. – Когда-то давно ты спасал их… Нас.
– Мне больше нечем поделиться.
– Ты уволишь его со службы?
– Не представляю, как этого избежать.
– Проклятье, Ник! Флот – это ж не только физические упражнения и порка. – Дерек сильно гордился своей пятилетней службой по контракту. – А как насчет милосердия?
– Им не следовало производить его в гардемарины. Он не готов.
– Не разрушай его жизнь.
– Он сам ее разрушает. Дерек ничего не ответил.
Смотря по голографовизору «Мир новостей», я увидел Джеренса Бранстэда. Он говорил очень убедительно. Дескать, мы победим на Ассамблее, и в Сенате у нас преимущество в шесть голосов. Было бы на самом деле так.