Надежда умирает последней!
Шрифт:
Рыночные отношения
Когда мы всей толпой ввалились в здание бывшего ресторана, то было не понятно, кто удивлен больше — мы, или маман со Смородиной.
— Ты что, остепениться решил? — каким-то странно высоким и испуганным голосом пролепетала маман, когда я вошел в дверь, скинул кроватку, стараясь ее не поломать, а потом вышел
— Фу ты, ну ты, мам! Это не мое!
Амели деловито перехватила коляску. Наконец я смог оглядеться и понять, почему старушки, девчонки и Лили оглядываются с таким интересом. Помещение уже мало напоминало то, из которого мы ушли. Осталась только стойка бара. Само помещение большого зала теперь стало поделено на две части. В той, куда мы попали сразу от выхода, в шахматном порядке стояло шесть круглых столов, вокруг каждого из них — по четыре стула. Вся мебель была из хорошо отполированного натурального дерева. Получающийся небольшой зал хорошо освещался. По стенам висели лампы, наподобие масляных. Хотя, скорее всего, это они и были. А бар… Он был выполнен в самых лучших традициях «под средневековье». Высокие барные стулья без спинок, гладкая столешница, полки позади — все из темного дерева. Даже вывеска «Сегодня в меню» — обычная деревянная доска, на которой надо писать мелом. Или углем каким-нибудь, для большей аутентичности.
— А во второй части что? — спросил я.
— Наши комнаты! — гордо сообщила Смородина. — Мы решили, что работникам удобнее будет жить на первом этаже. А на втором сделаем гостевые.
— Еще не успели, только кровати закупили. Так что сегодня есть на чем спать, просто в общей зале получится, — пояснила маман и подошла к коляске. Поглядеть на ребенка. — Маленькая совсем девочка. Месяца два, наверное.
— Я из-за ее кроватки чуть спину не сорвал!
Меня никто и не подумал жалеть.
— А ты думал, легко быть папой? — лишь подняла бровь маман.
— Но я же ей не папа! — возмущенные и уже панические нотки проскользнули в моем голосе.
— Знаете, пока девочка спит, думаю, стоит присесть, обсудить сложившуюся ситуацию, — маман жестом руки пригласила всех за один из столиков.
Лили она заметила, но ничего не сказала, просто мельком оглядела и кивнула парикмахерше головой. Значит — поняла и приняла. Мы скинули свои рюкзаки и сумки около входа, туда же покидали и оружие. Щит Светка приставила к стене, не забыв провести рукой по нему перед тем, как отойти.
— Сын, а ты собери пока кроватку. Ребенку вредно спать в коляске!
У меня задергался глаз. Да что за эксплуататоры эти женщины! Я же тоже устал.
— Не дуйся, — похлопала меня маман по плечу. — Я за это оставлю тебе парочку самых вкусных отбивных!
Вот! Еще и манипуляторша! Знает, ведь, как я мясо люблю!
Пока все рассаживались, приставляя дополнительные стулья от соседних столов, Смородина принесла с кухни огромную тарелку ароматной горячей вареной картошки и целую миску с обалденно пахнущими отбивными. У меня даже потекли слюнки. Особенно, после того, как Смородина еще раз сбегала на кухню и принесла целый кувшин холодного кваса.
— Петь, пожалуйста, — маман пришлось напонить мне еще раз. — Кроватку собери.
Вот ведь! А еще мать называется! Совсем
— Держи, специально для тебя в каталоге повара нашла, — маман поставила передо мной небольшую глиняную мисочку с крышечкой. Я открыл. О, кайф! Мои любимые соленые грузди!
Маман извинилась перед остальными. Мол, накладное это блюдо, поэтому только сыну взяла, он же так для всех старается. А мне стыдно стало, что я ее костерил. Вон, как она обо мне заботится!
— С сестрой поделись, — после всех высказываний в общий зал, шепнула маман мне на ухо. Тьфу, блин. Не бывает все хорошо.
В итоге я, скрепя сердце, поставил мисочку посредине стола и, натянув улыбку, сказал:
— Пусть все угощаются, а то нечестно!
Могли ведь отказаться! Но нет, никакого благородства. Растащили по грибочку.
— Вы не против, если мы обсудим сложившуюся ситуацию? — Амели явно нервничала. Единственная, кто не притронулся к позднему ужину. Она крутила в руках стакан с квасом и хмурилась.
— Да, конечно, — первая ответила маман, за ней и я кивнул.
— Если можно, я все скажу, что думаю, а вы потом дополните, исправите или спросите. А то я волнуюсь, могу забыть что-то, — кивки согласия. Пока что все остальные уплетали за обе щеки еду. — Я по поводу ребеночка… Получается, что все из вас либо заняты уничтожением монстров, либо своей работой. Понимаю, что все это очень важные и нужные дела. Но ведь кто-то должен за девочкой приглядывать. Вот я и хотела, если никто не против, стать ей опекуном.
Черт! Конечно, мне ужасно не хотелось терять такого классного лекаря. Амели выигрывала у Лили по всем пунктам. Но и заставлять ее было не правильным. А старушка, тем временем, продолжила говорить:
— И еще. Малышка то, совершенно точно, не единственный ребенок, что стал одинок в этом мире. И вряд ли многие захотят стать таким детям опекунами. Это же надо полностью на ребенке сосредоточиться. Вот я и подумала. Может, мне что-то вроде детского сада организовать? — Амели немного поежилась. — Название «детский дом» или «приют» мне очень не нравится. Тогда те, кто нашел ребеночка, сможет мне его приносить, или приводить, если малыш постарше. А я буду их воспитывать. Всем опекуном стану.
Амели замолчала и испытующе посмотрела на остальных, сидящих за столом.
— Так, все, погодите минуту, ничего не говорите! — я поднял палец, призывая к молчанию, потом вызвал функционал. Теперь то я все мог спрашивать.
— Есть ли мирный класс директор детского дома?
— Мирный класс директор детского дома отсутствует.
Я уже успел расстроиться, но за первой фразой появилась следующая:
— Имеются мирный класс главный воспитатель и воспитатель.
Бинго!
— Амели. Думаю, что Ваша идея — замечательная, — сразу же заговорил я. — И, если Вы хотите посвятить детям свою жизнь в изменившемся мире, то можете стать НПС с профессией Главного Воспитателя или просто Воспитателя. Но, наверное, лучше, все-таки, Главного. Если надо будет, возьмете себе потом помощника, простого Воспитателя.