Надежда узника
Шрифт:
– Приказ понят. Вы отдаете себе отчет в том, что вы с собой собираетесь сделать?
– Если б вы знали, что я уже с собой сделал! – Я развернулся и вышел.
На следующий день я терзался ожиданием. Анни вела себя довольно мирно, поскольку я к ней не прикасался. В офицерской столовой Кан поприветствовал меня вполне вежливо, сел рядом со мной за общий длинный стол. Правда, разговаривал он со мной довольно нервозно, видно было, что вежливость давалась ему с трудом. Я заставил себя поддерживать беседу, хотя она была мне в тягость.
Вошел
– Мистер Росс! – крикнул ему в спину Кан.
– Слушаю, сэр, – развернулся обратно Росс.
– Сядьте, пожалуйста, с нами. – Росс нехотя подчинился. Кан продолжил:
– Мы обсуждаем планету Калла. Что вы думаете о ее рудниках?
– Ничего не думаю, сэр, – с явным вызовом в голосе ответил Росс.
– Два наряда! – стальным голосом произнес Кан. – А теперь что вы думаете?
Я встал, пожелал им приятного аппетита и вышел.
Потом я отдал распоряжения эконому насчет каюты.
Во время ужина, как обычно, за моим капитанским столом половина мест пустовала, а застольная беседа свелась к нескольким односложным высказываниям. После ужина я проводил Анни в каюту и пошел на капитанский мостик, где дежурила Сандра Аркин, посмотрел бортовой журнал, выяснил, что Кан выпорол Росса. Посидев еще немного, я пошел в лазарет.
– Готово? – спросил я с порога.
– Да, – ответил доктор Зарес и показал на стол, где лежала короткая пробирка с янтарной жидкостью, закрытая пластмассовой пробкой.
– Хорошо.
– Капитан, давайте я лучше дам вам антидепрессант. У меня есть лекарства, которые…
– Это не для меня, – перебил я, сунул ампулу в карман и вышел.
Доктор выбежал за мной в коридор.
– Для мальчишки? Вы же превратите его в…
– Назад! – рявкнул я.
Из лазарета я прямиком направился в карцер, открыл камеру и без лишних церемоний приказал:
– Пошли!
– Куда? – заныл Джеренс.
– Снова выпороть? – Я начал снимать ремень.
Джеренс мгновенно вскочил и потопал за мной как шелковый. Я привел его в каюту, подготовленную экономом.
– Садись! – приказал я, показав ему на кровать, сам сел в кресло напротив. – Джеренс, отец тебя любит, хочет отдать тебе в наследство плантацию, которая стоит миллионы. Хочешь вернуться к нему?
– Не хочу, если меня там заставят быть фермером.
– Насколько искренне ты хочешь стать тем, кем мечтаешь?
– Вы… – У него в глазах блеснула надежда. – Вы хотите сказать, что можете взять меня в Военно-Космические Силы? Чтобы я смог стать таким же, как Дерек?
– Да.
– Ради этого я готов на все!
– Тогда откажись от наркотика. – Я вынул из кармана пробирку и бросил ему на кровать. Джеренс схватил ее, начал осматривать.
– Где вы его взяли?
– Приказал синтезировать.
– Он настоящий?
– Понюхай.
Джеренс открыл пробирку, понюхал наркотик, зажмурился
– Настоящий! Могу я его… – Джеренс смущенно запнулся.
– Конечно, можешь. Джеренс, если ты не прикоснешься к нему и вернешь мне все до единой капли через несколько дней, тогда…
– Несколько дней?! – ужаснулся Джеренс. – Я и часа не выдержу!
– Тогда я зачислю тебя кадетом Военно-Космических Сил. После этого никто не сможет заставить тебя быть плантатором.
– Но это же издевательство! Мистер Сифорт! Я не выдержу!
– Тогда я брошу тебя в карцер до конца полета, а потом сдам в колонию. Если ты выйдешь оттуда, то на-принимаешься дури вволю, хоть до смерти. – Я встал.
– Сколько я должен терпеть? – прошептал он, не отрывая взгляда от ампулы.
– Три недели. – Я сделал вид, что не слышал его истошного вопля. – Через три недели я приведу тебя к присяге. Я не заставляю тебя, наркотик в твоем распоряжении, можешь высосать всю ампулу. – Я повернулся, открыл дверь.
Джеренс одним прыжком оказался передо мной, перегородив выход.
– Пожалуйста, – взмолился он, – я никогда-никогда больше не буду принимать наркотики! Клянусь! Только не оставляйте меня с наркотиком одного. Унесите эту пробирку!
Я отбросил его на пол, но он цеплялся за мои ноги и слезно молил:
– Пожалуйста, сэр! Унесите наркотик! Я не выдержу!
– Сам заварил кашу, сам и расхлебывай! – Передо мной проплыли образы Аманды и Нэйта. Будь мой сын жив, может быть, и он в глупом возрасте Джеренса пристрастился бы к наркотику? Я вздохнул, поднял Джеренса, положил на кровать, сел рядом, погладил его по голове. – Крепись, парень. Успокойся, дыши легче, сынок.
– Мистер Сифорт, – всхлипывал он, – заберите пробирку.
– Нет, Джеренс. Послушай, я расскажу тебе быль. Жил-был мальчик, его звали Филип. Вытри слезы, вот так. Было это несколько лет тому назад, мы с ним служили на большом корабле и летели среди звезд к далекой планете…
Вскоре Джеренс уснул.
29
Десны болели от прорезывающихся зубов, а первые часы после процедур по сращиванию костей у доктора Зареса были настоящей пыткой. Лейтенант Кан был подчеркнуто любезен и даже иногда вступал со мной в короткие беседы. Я внимательно всматривался в его лицо, но никаких признаков открытого презрения не находил.
Из каюты, где я запер Джеренса, порой доносились истошные вопли, он пытался выломать дверь или просто подолгу молотил в нее кулаками. Я навестил его. Джеренс весь дрожал, а глаза его были красными от слез.
– Мистер Сифорт, пожалуйста, не мучайте меня, – взмолился он.
– Где наркотик? – строго спросил я.
– Спрятал. – Он порылся под матрацем, достал пробирку. – Вот, даже не открывал ее. Не пытайте меня, умоляю вас.
– Осталось двадцать суток.
– Ублюдок!
Я молча вышел.