Надежда
Шрифт:
Почему я не смогла предвидеть опасность? Дурость? Святая простота? За нее платят печалью или искореженной судьбой? Не общаюсь с одноклассниками по жизненно важным вопросам? Все уроки да уроки. Живу в ограниченном мирке, отделенном от подруг высоким забором домашних забот и жесткой неукоснительной дисциплиной? Романтическая натура? Родители не просветили, не подготовили? Это является смягчающим обстоятельством моей вины?..»
Грустная непростительная поучительная история... Я же не ясновидящая. Зло по-своему мудрое и хитрое, оно предпочитает прятаться, оставаться в тайне. Это у добра душа нараспашку. Теперь я четко понимаю, что вела себя
Этой ночью я приняла решение: больше не ездить без класса и учителей на работу в колхоз. Зачем испытывать судьбу? Не пристало мне водиться с подонками, буду подальше держаться от нелюдей, подобных Николаю. Никогда не знаешь, чего от них ожидать, какую они еще пакость подкинут. Зачем самой совать голову в пасть льва? Сразу почувствовала необычайное облегчение. Будто непосильную ношу с плеч сбросила. Сердце переполнилось благодарностью к доброй судьбе, охранявшей меня в трудную минуту.
Дома, конечно, ничего не рассказала. И никому вообще об этом ужасном дне не говорила, даже Лиле. Стыдно было, жутко стыдно.
НЕОБЪЯСНИМОЕ
Зимой в школе № 2 проводилась районная олимпиада по математике. Мы с Валей Кискиной тоже участвовали в ней. Я первый раз была в этой школе. У них богаче, зато у нас классы просторней, потому что каждый год усилиями школьников и «шабаев» (шабашников) строим по одному новому зданию в две комнаты. А вот их мальчишки меня удивили и поразили. Все как на подбор высокие, худенькие, аккуратно подстриженные, наглаженные. И лица, не скрою, умненькие, интеллигентные. Речь культурная. Наши ребята тоже хорошие. Только манеры у них простоватые. «Неотесанные», — сказала бы моя бабушка. «Три километра разделяют наши школы, а кажется, что триста. Мало общаемся с внешним миром? Некогда «утюжиться»? От бедности мы такие? Откуда брать изысканность и безукоризненную утонченность вкуса?!..» — замелькали в голове растерянные стыдливые мысли.
Из станционных ребят мне особенно понравился один девятиклассник. Способный, слишком заметный мальчик. Костя голубоглазый, со светлыми кудрявыми волосами, с чуть пробившимся темным пушком над верхней губой. Такой милый, с чистым ясным взглядом! Герой нашего времени? Есенинский тип?
Наблюдая за поведением ребят на олимпиаде, я впервые почувствовала свою невоспитанность. Меня это задело. Я поняла, что моя ребячливость, умение держаться «слишком непринужденно» и особенно «очаровательная наивная непосредственность» (так шутила математичка Юлия Николаевна), — явление не положительное в тринадцать лет.
После олимпиады мы несколько раз виделись с Костей на станции, перебрасывались обычными фразами на школьную тему и прощались.
А сегодня я сидела с сыном сестры, пока она белила квартиру. Когда Люся отпустила меня, я не заторопилась домой. Ведь родители не знают, до которого часа я служила нянькой. Иду, радуюсь бесконтрольному личному времени. Настроение приподнятое. Нечасто перепадает два часа свободы! Перебралась с пыльной дороги на луг. Сняла сандалии, наслаждаюсь прохладой сочной травы. Вдруг кто-то тихонько окликнул меня. Я сначала не среагировала, погруженная в приятные мысли. Потом оглянулась. Неподалеку стоял Костя и смущенно улыбался. Я растерялась и первым делом хотела обуться. Но Костя опередил меня:
— Ты не против,
— Пожалуйста, — обрадовано ответила я.
Идем. Молчим. Вдруг я рассмеялась.
— Вспомнила смешное? — спросил Костя.
— Да. После фильма «Война и мир» в нашей школе все называли друг друга на французский манер: Николя, Пьер, Мари, — а мое имя не сумели переделать.
— Вот и хорошо. Оно очень красивое и благородное, — произнес он прочувствованно и добавил с улыбкой: — А у нас новое поветрие: девочки в «Лурнист» играют.
— Глупое гадание, — сказала я пренебрежительно.
— Ты не веришь в судьбу?
— Мы дети природы, но выбор цели и ее достижение только от нас зависит. А иногда от воли родителей, — грустно произнесла я.
— У тебя уже есть цель в жизни?
— Пока нечеткая. Город, институт. Счастье в собственной семье.
— И любовь?
Скованная смущением, я не нашлась, что ответить на неожиданно прямой вопрос.
Подошли к латаку (маленькой плотине, запруде). По старым доскам, покрытым тонкими нежными водорослями, тихо струилась вода.
— Перейдем на тот берег? Там есть мостик, — предложил Костя.
Я решительно ступила в теплую воду, но тут же поскользнулась и замахала руками, пытаясь сохранить равновесие. Удержалась с трудом.
— Не ожидала, что здесь так скользко, — конфузливо оправдывалась я.
Легкая тень неловкости пробежала по лицу Кости:
— Прости. Я должен был пойти первым.
Он взял мою грубую, шершавую руку своей мягкой, но уверенной, и мы без приключений перебрались на другую сторону реки. На берегу, недалеко от плотины, у самой воды, находился маленький изящный мостик (мостушка — на местном наречии).
— Какое удивительное место! Благоуханная тихая заводь! Ивы кланяются зеленой воде. Справа желтые, а слева белые кувшинки! Необыкновенный запах луга! — восхитилась я и почему-то загрустила от такой красоты.
— Ты никогда здесь не была? — удивился Костя.
— Родители сами нигде не бывают и меня не пускают, — вздохнула я и удобно устроилась на помосте.
Солнце медленно катилось к горизонту. Опустели, обезлюдели берега реки. Утки и гуси тоже разбрелись по домам. Кузнечики и те умолкли, подчиняясь всеобщей тишине летнего вечера. Неясно шепчет латак. Осторожно скользят и падают, завиваясь и закручиваясь, струи воды, перетекая с досок на камни, обильно поросшие мохнатыми водорослями. Едва слышны их редкие хрупкие всплески. Прекратилось движение серебристых облаков. Теперь они похожи на золотистые стога.
Потом красный шар солнца опустился за крышу завода, и его прощальный, розовый свет замер за дальним лесом. Бледный закат умывался легкою росою. Поздний вечер растил непомерно длинные черные тени. Хрустальное зеркало реки еще слегка рябило радужными бликами. Небо непостижимо быстро окрасилось в глубокий синий цвет и сказочным, томным видением выплыла луна. Августовские звезды ласково дарили обещания тем, кто верил в них.
Я сижу на мостике, опустив ноги в воду. Удивительное состояние! Словно тайны звезд сердцем чувствую и ловлю каждый вздох Вселенной. Говорить не хотелось. Я погружена в дивное мироощущение, каждой клеточкой ощущаю тихую, глубокую благодать природы, душою устремляюсь в небо и растворяюсь в нем.