Надежда
Шрифт:
– Нет! Замолчи! – вспылил Даратас, вскочив с места. – Ты ли это, Ткач?! Что ты несёшь? Я не узнаю тебя! Где твой пыл? Где непобедимая уверенность, которая воодушевляла сердца во времена Войны Сил?! Почему я слышу от полубога заверения в полной бесполезности дальнейшего сопротивления? Ты говоришь о непобедимости наших врагов? Что ж, значит, они действительно непобедимы, для тебя, если ты уверовал в собственное бессилие!
– А в чём ты уверен?
– Я? В том, что в жизни не бывает безвыходных ситуаций! В том, что сопротивление и борьба
– С каких это пор, Владыка Подземного Престола?
– С тех самых, когда волей Судьбы я стал ответственным за чужие жизни. за чужое будущее, за мир.
– И кто же возложил на тебя венец?
– Видимо, сама жизнь.
– Нет, – сухо сказал Ткач. – Ты сам. И нечего выдумывать несуществующие силы, предначертавшие тебе путь. Его смертные выбирают сами. Это единственное, что позволено тем, кто живёт вне границ математических законов.
– Что ты хочешь сказать? – нахмурился маг.
– В условиях математически выстроенного мира человек становится проблематичным. Подумай сам: Вселенная существует по единожды заданным правилам, начало, развитие и конец предопределены функцией. Саморегуляция же системы возможна только в рамках, которые изначально заданы существующими параметрами. Никакой свободы для выбора, а как следствие – отсутствие сознания. Другое дело смертные. Хотя, увы, в силу вашей слабости, вы чаще зависите от обстоятельств, многие из которых становятся фатальными. Вы можете выбрать один из возможных вариантов. У мира же вариантов нет. В таких условиях смертные выбиваются из общей системы координат, а раз так, значит вы не обречены и можете спастись.
– А что же я делаю? – недоуменно воскликнул Даратас.
– Идёшь по ложному пути. В этом мире у людей нет будущего, – уверенно заявил Названный богом.
– Почему только людей?! А как же дикие племена?
– Думаю, на их спасение уже нет времени, – уклончиво ответил Названный богом.
– Послушай, Ткач…
– Необходимо открыть путь в Анхельм, – сказал Ткач, сверкнув глазами.
Даратас не смог сдержать смех.
– Удивил! – отсмеявшись, сказал маг. – Неужели ты не знаешь? Анхельм – выдумка. Его…
– Нет, Даратас, не знаешь как раз ты, – резко перебил Даратаса Ткач. – Анхельм и Ансвиль – разные вещи. Принц Мильгард сильно заблуждается, что его изыскания смогли привести его к истине. К сожалению, для части системы цельная сущность навсегда останется непознанной.
Даратас в который раз удивлённо дёрнул бровями и хотел задать вопрос, но Ткач не дал ему такой возможности:
– Ансвиль – это название мира, в котором когда-то жил мой народ. Мир, в котором мы были любимы Творцом и обласканы природой. Но он погиб. И отголоски страшной катастрофы добили остатки моего народа в момент, когда в мир явились люди.
– Гоншоны. Так ведь…
– Да, Даратас. Ты правильно вспомнил. Легенда о Слезах Феникса.
– Вельтор! Так это ты… Сын Порока. Предатель Рода. Отступник.
– У меня много имён,
Даратас не удержался и фыркнул.
– Для меня ты Ткач. Остальные прозвища оставь истории. Что насчёт Анхельма?
– На языке моего народа это означает Междумирье.
Маг скривился, словно от зубной боли.
– Междумирье? – с трудом выговорил Даратас. – Ты в своём уме, Ткач? Неужели страх настолько заполнил твою душу, что ты предлагаешь бежать прочь из мира? Тебе не кажется, что проще посоветовать зайцу выпрыгнуть из собственной шкуры, когда на него охотится волк?
– Даратас, послушай! – не удержавшись, повысил голос Ткач. – Судьба этого мира предрешена! Обстоятельства сложились так, что даже Великие не в силах противится будущему. Единственное, что осталось людям – это выбор между смертью и спасением.
– И какое же спасение ты видишь? Бегство в Запределье? В лапы Тьмы и её выкормышей? Нет, Ткач. Это верная смерть, и позор. Ты говорил о выборе. Что ж, я свой выбор сделал. Я буду сражаться за этот мир. И если надо – погибну за него.
– Смерть не оставляет тебя ни на секунду. Даже сейчас она затаилась в твоём кармане.
Даратас в который раз нахмурился и медленно опустил руку в карман. Одно из двух семян стало тёплым. Вытащив его на свет, он осторожно раскрыл ладонь. Жёлтый шарик ярко сиял эльфийской вязью слова Смерть.
– На этом наш разговор окончен, – подытожил Ткач, поднявшись со стула. – В следующий раз, когда последнее Семя оживёт, сделай правильный выбор.
– Спасибо за совет, – дёрнув щекой молвил маг. – А ты останешься сидеть в крепости?
– Моё время пока не пришло.
– Понятно. Что ж, когда сильные сдаются, слабым приходится становиться сильнее. Прощай, Названный богом. Спокойного тебе созерцания, – Даратас не мог скрыть своего отвращения к тому, кого когда-то считал другом.
– Прежде, чем ты уйдёшь, ты должен отдохнуть и выспаться. К Башне Культа ты попадёшь через костёр. Просто назови нужное место, и вмиг окажешься там. А сейчас спи.
– Но я… – возмутился было маг, но сон тут же сморил его. Из ниоткуда в воздухе появилась перина, на которую магические потоки бережно опустили спящего мага.
– Тебе предстоит тяжёлый путь, – грустно проговорил Ткач, и исчез, оставив отдыхающего Даратаса в компании верного соратника – принца Ольвена, который весь разговор Ткача с магом продремал на другом конце залы в тени невысоких камней.
Маг очнулся резко и тревожно, словно кто-то выдернул его из сна. Обведя залу сонным взором, Даратас приметил очнувшегося эльфа, который сидел в дальнем углу на перине и в полном недоумении осматривался по сторонам. Сам он был одет в простую рубаху и серые штаны, а доспехи лежали рядом, аккуратно разложенные по частям.