Надежда
Шрифт:
Дверь, на которую отчаянно пенял Вильгельм, оказалась внушающей уважения. Метров десять высотой, и толщиной минимум в три метра. Одна монолитная створка была отодвинута в сторону, открывая проход в тускло освещённое помещение, захламлённое разбитыми досками и какими-то тряпками. В углу комнаты стояла небольшая подставка для коротких мечей, часть из которых была сломана в гнёздах, а другая разбросана по полу. Еле тлевший факел печально скосился над треснувшим столом, где одиноко стоял глиняный бутыль с отломанным горлышком. В противоположном углу,
– Ничего нового, – пробурчала под нос Альма, осматриваясь.
– Комната стражи, первый кордон, – вскользь бросил очкарик, пытаясь найти что-то на ощупь. Сильно жмуря глаза, он водил ладонями по неосвещённой стене. – Здесь должен быть рычаг.
– Чуть правее руку, да. Вот туда, – подсказал Ромунд, отчётливо видя искомое. Да, без своих окуляров лидеру будет трудновато.
– Спасибо, – сердечно проговорил тот, изо всех сил дёрнув рычаг. В ответ заурчал и заскрежетал спрятанный где-то под потолком механизм. Дверь скрипнула и стала медленно двигаться.
– А зачем мы закрываемся? – подняв в недоумении бровь, спросила Альма. Не успела она закончить фразу, как коридоры наполнились скрежетом и невыносимыми воплями. От звуков кровь застыла в жилах. Ромунду захотелось броситься к двери и помочь ей быстрее закрыться – она так медленно и неохотно двигалась!
– Что это? – выдавила из себя девушка.
– То, что мне очень не хотелось бы повстречать, – резко ответил Вильгельм, сильнее сжимая рычаг в руках. – Проклятье!
– Дверь только наполовину затворилась! А нечто, кажется, уже за поворотом! – Альму снова стало колотить. Голос дрожал и срывался.
Ромунд стоял ни жив, ни мёртв. В какофонии душераздирающих воплей он отчётливо слышал приближение смерти. Она шла так скоро, так уверенно и так направленно, что руки опускались, а ноги сами прирастали к полу.
В коридор вынырнуло нечто неясное. Оно казалось сотканным из прозрачной материи, переливавшейся в лучах факелов. Замерев буквально на несколько секунд, неизвестное создание издало оглушающий вопль и рвануло к двери. К нему присоединилось ещё несколько таких же. Подвывая и ревя, они неслись в незакрытый промежуток между косяком и дверной плитой.
Альма опомнилась раньше Ромунда и саданула по наступавшим огненным шаром. Стены содрогнулись от взрыва, но проклятые твари не подумали остановиться, проигнорировав взрыв. Стряхнувший оцепенение Ромунд что было сил вложился в плазму молнии, но и та прошла мимо, не задев прозрачных гадов.
– Попробуйте холод! – прокричал Вильгельм.
Не раздумывая, Альма сотворила ледяной шар и пустила в ставший небольшим проём. Злорадный вой превратился в испуганный визг, и твари бросились в стороны. Но коридор был слишком узок для их больших туш. С хорошим треском ледяной шар врезался в одну из нечистей и яркими брызгами задел остальных. В щель Ромунд увидел три замершие фигуры изо льда, однако детали не успел рассмотреть: створка с грохотом захлопнулась.
С глубоким вздохом Альма осела на пол.
– Ненавижу, –
– Ты о чём? – поинтересовался Вильгельм, отлипнув от стены, в которую вжался худосочным телом.
– Ни о чём, – снова вздохнула Альма. – Не так я представляла себе будущее.
– Ах! – вырвалось с глубоким стоном из груди Вильгельма. – Все мы рисуем себе картины одна краше другой. Но чья-то назойливая рука всё время льёт сверху воду, смешивая краски.
– Ладно, куда дальше? – оборвал философию Ромунд. Его подмывало спросить, откуда проклятый умник знал про лёд. уж вряд ли просто так догадался.
– Вот, – указал Вильгельм рукой на узкую дверь. – Дальше лестница. А там настоящий лабиринт, соединяющий различные секции камер. Мы блуждали там много часов, потеряли десяток людей, прежде чем пробрались наверх.
– Нам терять нечего, – спокойно проговорила Альма. – За дверью хоть и не воют, но вряд ли потеряли к нам интерес. Думаю, этот проход не единственный, и мы рано или поздно повстречаем этих прозрачных красавчиков. Поэтому предлагаю не сидеть, сложа руки, а двигаться вперёд.
– Верно, – кивнул Ромунд.
– Да я и не отговаривал, – улыбнулся Вильгельм. – Кстати, на двери кровь.
Он подошёл к ней, и, присев на корточки, стал внимательно изучать отчётливый след окровавленной ладони.
– Рема? – обеспокоенно спросила Альма.
– Да, скорее всего. Рана на боку плохо сошлась под порошком, и могла снова разойтись после интенсивного бега..
– И какого её понесло, – недовольно проворчал Ромунд, с силой потянув дверь на себя. И в ужасе отпрянул. За створкой весело изрубленное тело.
Альма вскрикнула и зажала рот руками.
В проёме висела, раскинув руки, Рема. Её исцарапанное лицо было запрокинуто вверх, а длинные густые локоны свисали на ближайшую ступеньку лестницы. Огромный стальной крюк, подвешенный за толстый канат, вошёл глубоко в живот и концом вышел через левую грудь. Кровь рекой застыла на ступенях.
– Ну и дела… – пробормотал Вильгельм, потирая лоб.
– А в углу, случаем, не Катран? – предположила Альма.
Ромунд нахмурился, но решил проверить. В полутьме он принял тело за очередной скелет неудачливого солдата. Подойдя поближе, он дёрнул труп за плечо и перевернул. И во второй раз отпрянул. Расширенные от удивления глаза Катрана уставились в тёмный потолок. Два аккуратных пореза от тонких эльфийских мечей чернели запёкшейся кровью на груди.
– Мердзингер… – скрипнул зубами Ромунд.
– Ваш дружок? – поинтересовался Вильгельм.
– Да. Именно он, – кивнула Альма. – Ублюдок проклятый.
– Алисы мы не встретили. Может, ей удалось выжить. Думаю, наш приятель будет ждать внизу, – твёрдо сказал юноша. – Смотрите по сторонам. Могут быть ловушки.
Не говоря более ни слова, юноша направился к двери, осторожно обошёл тело несчастной Ремы, и, пустив вперёд небольшой светлячок, двинулся вниз, увлекая за собой оставшихся в живых спутников.