Надменная красавица
Шрифт:
— Да. Я люблю танцевать, чувствовать музыку всем телом и двигаться под нее. Ничего более восхитительного нет во всем мире. Если бы я не родилась леди, я бы зарабатывала себе на жизнь, танцуя на сцене. В опере все джентльмены соперничали бы друг с другом, добиваясь моей милости. — Ее глаза были мечтательно устремлены в мир, недоступный для нее.
— О, не может быть. — Эрнест чуть не задохнулся. А она даже не покраснела. Имеет ли она представление о том, каких милостей ожидают от танцовщиц соперничающие джентльмены? Совершенно очевидно, что нет. Она ребенок. Опасный ребенок. Остается надеяться,
— Значит, решено? — спросила она. — Я буду танцевать, а вы играть?
— Сначала надо попробовать, — осторожно сказал он, хмуро глядя на ее оживленное личико. Но тут его внимание привлек племянник. — Если ты собираешься бросить мяч в меня, разбойник, то не можешь ли целиться мне в грудь, а не в нос? Мой нос достаточно длинен и без твоего мяча.
Племянник хихикнул и снова бросил мяч, целясь дяде в нос.
— Интересно, а как у миссис Ингрэм и лорда Кенвуда получается их дуэт? — спросила Анджела.
— У Дианы? — не выпуская из рук мяча, переспросил лорд Кренсфорд. — И Джека? Дуэт?
— Это устроила ваша мама. Они сейчас репетируют. Не могу представить маркиза поющим, а вы?
— Сейчас? — Лорд Кренсфорд уступил мяч племяннику и поспешно встал. — Где?
— В музыкальной комнате, полагаю.
— Я вызову его. — Он сжал кулаки. — Хитрый мерзавец. Он собирался читать книгу. Я думал, Диана, как и другие дамы, пойдет к себе отдохнуть часок. Я всажу ему пулю в лоб.
Анджела, стряхивая с коленей головки маргариток, тоже поднялась.
— Что-то не так? — спросила она. — Вы ревнуете, милорд? Не так ли? Вы влюблены в миссис Ингрэм?
— Он может выбрать оружие, — бормотал лорд Кренсфорд, подхватывая одной рукой сопротивляющегося племянника, а другой мяч, — и назвать своих секундантов. С меня довольно.
— Подождите нас, — попросила Анджела, схватила племянницу и набросила венок на ее головку. — О Боже, я не ожидала, что вы так рассердитесь, когда упомянула о дуэте. Я думала, вы знаете. Вы сами хотели петь с миссис Ингрэм?
— Я проткну его шпагой, если он выберет это оружие, — продолжал бормотать лорд Кренсфорд. — Или кулаками сделаю из него отбивную.
— О, пожалуйста, не делайте ничего, не подумав, — умоляюще сказала Анджела, стараясь не отставать от быстрых шагов разгневанного Эрнеста. — Я уверена, маркиз Кенвуд безупречный джентльмен.
Он бросил на нее сердитый взгляд.
— И кто только решил, что вам уже пора покидать классную комнату?
Анджела взглянула на племянницу и прижалась щекой к пушистой головке ребенка.
Они вошли в дом, и лорд Кренсфорд резко остановился. В холле он опустил племянника на мозаичный пол и вложил в его руки мяч.
— Наверх, вместе с тетей, разбойник, — приказал он.
— Вы собираетесь убить его? — с тревогой глядя на него, спросила Анджела.
— Вероятно, нет, — признался он, широкими шагами направляясь к закрытым дверям музыкальной комнаты. — Но я вполне мог бы попытаться.
Когда за его спиной с шумом распахнулись двери, маркиз Кенвуд, опираясь локтем на крышку фортепьяно, одним пальцем
— Где она? — грозно спросил лорд Кренсфорд. — Что ты с ней сделал?
— Она, я думаю, где-нибудь в доме или в саду, — ответил маркиз. — Перед тем как она ушла отсюда, я положил ее на крышку фортепьяно и сделал свое нечестивое дело. — Он нажал на одну из клавиш и провел пальцем по всей клавиатуре.
— Если ты это сделал… — Лорд Кренсфорд почти не владел собой. — Я убью тебя. Убью прямо здесь, голыми руками.
Лорд Кенвуд встал и подошел к висевшей на стене картине Констебля. Он по-прежнему не оборачивался.
— Ты делаешь из себя дурака, Эрни, — сказал он.
— Да. — Лорду Кренсфорду удалось унять дрожь в голосе. — Для тебя защищать честь женщины — глупость. Для тебя женщины существуют лишь для того, чтобы их использовать. Но Диана — вдова моего брата, Джек, и я беспокоюсь за нее. Мой долг защищать ее. У нее больше нет Тедди, а я его старший брат. Я ее брат. — Он сделал несколько шагов. — Ты тронул ее?
— Черт побери, Эрни. — Маркиз повернулся, и кузен с удивлением увидел его лицо, выражение которого было серьезным, а губы плотно сжаты. С него исчезла обычная насмешливая улыбка. — Ты спрашиваешь меня, дотронулся ли я до нее хотя бы пальцем? Целовал ли я ее? Овладел ли ею? Я тебе отвечу. — Маркиз подошел к нему. — Не твое дело, что мы делаем или не делаем с Дианой Ингрэм, когда остаемся одни. Мы оба взрослые люди. И если ты так любишь ее, почему же не доверяешь ей, не веришь, что она ведет себя так, как свойственно ее натуре? Или ты притворяешься, будто что-то обо мне знаешь, и не веришь, что я не беру силой того, чего мне не предлагают? Убирайся отсюда, Эрни, пока не получил кулаком между глаз, а мне бы не пришлось жить дальше с этим жестоким поступком на своей совести.
— Она невинна, — сказал лорд Кренсфорд. — Она вышла за Тедди, когда ей было восемнадцать, и. конечно, не могла узнать от него о мирской жизни. С тех пор как он умер, она жила с отцом и матерью. Это нечестная игра, Джек. Она отдаст тебе все, ты возьмешь, она останется с разбитым сердцем, а ты отправишься искать следующую жертву. — Он заметил, как побелело лицо маркиза, но был слишком возмущен, чтобы испугаться.
— Уйди с глаз моих, Эрни, — сквозь зубы очень тихо проговорил маркиз. — Сейчас же.
— Ухожу, но ты должен отказаться от этого пари, Джек. Из-за него я чувствую себя ужасно виноватым. Во всем виноватя. Я был чертовски пьян, я всю ночь думал, что это я должен был умереть, а не Тедди. Мысль о Диане не выходила у меня из головы. Меня убить надо.
— У меня нет ни малейшего желания выслушивать чью-то жалостную исповедь, — сурово заметил маркиз.
— Будь ты проклят, Джек! — Лорд Кренсфорд хлопнул ладонью по фортепьяно. — Нельзя допустить, чтобы имя Дианы вываляли в грязи. Если у тебя есть хотя бы немного порядочности, ты пойдешь в «Уайте» и скажешь Риттсмэну и всем, кто там будет находиться, что пари должно быть вычеркнуто из книги. Заплати ему эти проклятые пятьсот гиней. Удвой сумму. Если ты выиграешь, это останется на моей совести до конца моих дней.