Надменная красавица
Шрифт:
Лорд Кренсфорд уже начал терять надежду когда-нибудь избавиться от Анджелы Уикенхэм. Он не сомневался, что его мать постарается, чтобы во все оставшиеся дни их пребывания в Ротерхэм-Холле он повсюду сопровождал Анджелу. Лондон и свобода казались недостижимо далекими и по расстоянию, и по времени. В нем росло мрачное и ужасное предчувствие, что они навсегда останутся для него недостижимыми.
Утро началось плохо. Мисс Уикенхэм высказала желание еще раз осмотреть замок, а что желала мисс Уикенхэм, она получала, так по крайней мере казалось. И не имело никакого значения то, что Рассел и Барбара тоже были склонны отправиться
— Ты знаешь это место как свои пять пальцев, Эрнест, дорогой, — сказала графиня. — Ты просто должен пойти и показать его другим.
Доказывать, что в замке нет ничего, что нельзя было бы увидеть глазами, и все уже успели там побывать, было бесполезно. Как было бесполезно объяснять, что он собирался пригласить Диану посмотреть оранжереи. Ее утро тоже было расписано. Она должна репетировать перед вечерним концертом. С Джеком, конечно.
Когда он наедине с ней высказал свое беспокойство, она ответила, что все в порядке. Может быть, маркиз и такой, как его описал Эрнест, и может быть надоедливым, но он не опасен. Она прекрасно с ним справится. Если бы она знала! А она добавила, что сожалеет, что несколько дней назад она просила его оберегать ее. Он совсем не обязан это делать. Пусть лучше он приятно проводит время с теми, кого выберет сам.
И оставила его с Анджелой Уикенхэм.
Он взглянул на Анджелу, когда они впереди других четырех пар переходили мост. Она восторженно оглядывалась по сторонам и, встретив его взгляд, улыбнулась и наморщила нос.
Она выглядела прелестно, это он должен был признать. Намного, намного лучше, чем четыре года назад. Вид у нее был совершенно безвредный. Если не знать ее, даже и не подумаешь, что она может быть такой назойливой мухой.
В это утро она ничего не могла придумать, кроме лазанья по стенам. Барбару, как и любую здравомыслящую девушку, вполне удовлетворяла прогулка под руку с Расселом по двору и окрестностям замка, а мисс Уикенхэм носилась от одной башни к другой, и ему потребовалась вся его твердость, чтобы удержать ее и не позволить взбираться по винтовым лестницам. Они были слишком опасны для такой хрупкой молодой леди.
— Вот эта кажется совсем неопасной, — сказала она, подходя к последней круглой башне и ставя ногу на более или менее сохранившуюся нижнюю ступеньку. — Давайте поднимемся, милорд. Если хотите, можете идти первым. И если желаете, я буду держаться за вашу руку. Пожалуйста!
— Повторяю последний раз, — теряя терпение, сказал он. — Я не хочу вернуть вас вашей маме со сломанной шеей. Отсюда и так все хорошо видно. А там наверху ничего нет.
— Но я хотела посмотреть, откуда упала та девушка. — Она смотрела на него большими темными глазами, которые могли бы произвести впечатление на других мужчин, но уж, конечно, не на него. — Мне хочется узнать, что она чувствовала, перед тем как броситься вниз.
— Это всего лишь легенда, в которую хочется верить моей маме. И вы не подниметесь туда. Я не могу допустить, чтобы вас постигла такая же судьба.
Она решительно отвернулась от него и все время, пока они находились во дворе, не смотрела на него. Конечно, надув губы. Как избалованный ребенок надеясь, что он уступит. Вероятно, Уикенхэм избаловал ее. Она была на несколько лет моложе Клодии. И он понимал, что
— Здесь такие красивые деревья, — наконец сказала она. — Они очень старые? — Она остановилась и потрогала кору старого дуба, ветви которого клонились к земле.
Лорд Кренсфорд из вежливости остановился рядом с ней и заложил за спину руки, в то время как другие пары направились дальше.
Анджела вздохнула.
— Я люблю деревья. Они намного ближе к небу, чем я.
Наконец она тронулась с места, но не для того, чтобы продолжить путь, как можно было бы ожидать от нормальной молодой леди. Она подоткнула юбку, так что хорошо были видны ее лодыжки, и начала взбираться на дерево. Отвратительная отчаянная девчонка!
— Эй! — крикнул ей лорд Кренсфорд. — Слезайте оттуда, пока не упали и не покалечились.
Она сверху нахально улыбнулась ему.
— Попробуйте заставить меня спуститься, — сказала она, продолжая карабкаться вверх.
Лорд Кренсфорд тихо произнес слово, которое никогда бы не употребил в присутствии дамы, и полез вслед за ней. Прошло, вероятно, лет пятнадцать с тех пор, когда он последний раз лазал на дерево. К тому же облегаюший фигуру сюртук от Вестона, узкие панталоны и высокие сапоги были совсем не той одеждой, которую он предпочел бы для такого случая, имей он возможность выбора.
Но как раз выбора-то у него и не было. Эта девчонка свалится и сломает ногу, а виноват будет он.
Когда он добрался до нее, она сидела на толстом суку, прислонясь спиной к стволу и обхватив руками колени. Казалось, она удобно устроилась и сидела как будто на диване в гостиной, откинув голову и закрыв глаза. У нее был вид человека, испытывающего истинное блаженство.
— А разве вы не любите лазать по деревьям? — спросила она.
— Это мое любимое занятие. Раза два в день я потихоньку ухожу из дома, чтобы взобраться на пару деревьев. Удивляюсь, как вы этого не заметили.
Она весело рассмеялась.
— Вы всегда такой сердитый. Забираясь на дерево, оставляешь позади весь мир и все беды. Как бы мне хотелось взбираться все выше и выше — до самого неба, до самых звезд. А вам?
— Там сыро, среди облаков. Она снова рассмеялась.
— Над моей головой не было бы никаких облаков. Только бесконечное ярко-голубое небо.
А как вы собираетесь спускаться вниз? — спросил лорд Кренсфорд, осторожно усаживаясь на ветвь и испытывая некоторое беспокойство от ощущения высоты. — Вот что мне бы хотелось узнать. Спускаться совсем не так легко, как подниматься вверх. Вероятно, предполагается, что я спущу вас на руках.
Она только засмеялась.
— Вы когда-нибудь отрывались от земли? — спросила она. — Я хочу сказать, вы никогда не пытались вырваться из своего тела? Вы когда-нибудь мечтали об этом?
— Только ночью, — заверил он. — Когда я сплю.
— А что вы хотите получить от жизни? — продолжала она. — Вы счастливы, что живете так? Вы удовлетворены тем, что ваша жизнь остается неизменной сейчас и навсегда?
— Конечно, она не останется неизменной, — сказал он. Какого черта он тут делает, сидя на ветке, как ему казалось, очень высоко над землей, и обсуждая свою жизнь с молодой леди, не имеющей представления о приличном поведении? — Я постарею. Вероятно, женюсь и устрою детскую. Возможно, немного облысею.