Надо помочь Ральфу
Шрифт:
Краткий курс верховой езды юниора не вдохновил, а, наоборот, ввел его в еще более глубокое уныние. Ни о какой верховой езде не могло быть речи. Но сопровождать Посла он должен. Конкретно! А как?.. Книг юниор не читал, это верно, но в отсутствии находчивости его никогда не обвиняли. И сейчас Бригсен тоже нашел выход из тупикового, казалось, положения.
– Эмилий, давай сделаем так: ты поскачешь на лошади, а я побегу рядом, – предложил он. Увидел недовольную мордочку дракона и заверил: – я очень хорошо бегаю. Реально. Каждый день, на тренировках, мы бегаем, – и, в качестве особо веского аргумента добавил: – могу
– Нельзя, Бригсен, – дело касалось безопасности герцогства, и ни на какие компромиссы Эмилий пойти не мог. – Несмотря на твои великолепные возможности в области длительного бега, всадник сможет двигаться гораздо быстрей. А время для нас чрезвычайно важный фактор. Чем раньше мы прибудем к эльфам, тем это будет лучше для герцогства. Я объясню тебе азы управления лошадью, а тонкости практики ты быстро постигнешь. Начнем с самого начала. Слушай и смотри… Подходишь к лошади с левой стороны, – Эмилий встал возле светлорыженькой, – берешься левой рукой за луку седла…
Никакого седла, конечно же, на лошади не было…
Дракон застыл. Он только сейчас обратил внимание, что седла нет, стремени нет, уздечки нет, и никаких упомянутых в книгах шенкелей, никаких тороков не видно. Кстати, следует сказать, что если Эмилий знал, где должно находиться седло, и зачем существует узда, то с шенкелями и тороками дело обстояло сложней. Он не представлял себе, как они выглядят и что с ними следует делать… Был уверен, что разберется. Но, оказалось, что и разбираться не в чем.
– Не понял… – сказал дракон. – Как же это так? – спросил он. У кого спросил? Если у рыженькой, то она ответить не могла. У Бригсена? Тот знал о сбруе меньше чем лошадка и дракон вместе взятые и, тем более, ничего сообщить не мог… Поэтому, сам и попытался ответить: – возможно, все это находится в таратайке?.. – Двинулся к ближайшей – в таратайке пусто. Как говорится: «ни стремени, ни племени». Стал соображать далее и сообразил примерно такое: «Если едешь в таратайке, какой смысл возить с собой седло, стремена и шенкеля? Они и не везли».
В таком неприятном тупике оказался Эмилий, а вместе с ним с Бригсен. Но драконы, как известно, упорны. А мать Эмилия, крупный музыкальный деятель и композитор, воспитала в сыне высокое чувство ответственности. И бабушка Франческа основательно поработала над характером дракончика. Эмилию поручили важное задание. Обстоятельства мешают его выполнить. Тем хуже для обстоятельств. По-иному дракон мыслить не мог.
– Оказывается, здесь нет ни седел, ни стремян, ни шенкелей. Низушки не предусмотрели, возможность того, что кому-то будет необходимо ехать верхом, – разъяснил он обстановку Бригсену. – И мы не подсказали, – критикнул он не только хозяев таратаек, но и себя. – Будем действовать в связи со сложившимися обстоятельствами. Главный для нас фактор – время. Поэтому я поеду верхом. Без седла и без всего остального. Я читал, что некоторые так поступали. Ты, Бригсен, совершенно не представляешь себе особенности и сложность верховой езды, поэтому, как ты и предлагал, тебе придется проделать этот путь бегом. Надеюсь, ты сумеешь это сделать.
– Легко! – Бригсен был готов проделать путь прыжками на одной ноге, лишь бы не ехать верхом на лошади.
– Значит, решили, отправляемся в путь.
Эмилий подошел к лошадке, и понял, что
– Ну-ка, пойдем со мной, – не растерялся дракон. Он взял рыженькую за шею, и подвел ее к ближайшей таратайке. Придерживая лошадку, Эмилий быстро поднялся на телегу, а оттуда довольно ловко перебрался ей на спину.
– Вот так, – прихвастнул он перед гномом. – Вернемся, я и тебя научу. Не пожалеешь. Будем с тобой путешествовать по памятным местам.
Лошадка с удивлением посмотрела на дракона, она не понимала, зачем он взобрался на нее. Ведь нет ни седла, ни узды. А без них, ни о какой верховой езде, по ее мнению, речь идти не могла.
Эмилий придерживался другого мнения:
– Чего стоишь, поехали, – напомнил он лошадке. – А ты, Бригсен, держись, и не отставай.
– Реально, не отстану, – заверил Бригсен.
– Рыженькая по-прежнему стояла. Бригсен, естественно, тоже стоял.
Эмилий посмотрел туда, где у истоков Теплого Ручья, расстелили скатерти низушки. Там, кажется, начиналось… Блестели обнаженные мечи толаров, девчонки стояли с керамикой наготове, на помощь им, размахивая кольями, торопились низушки. Пока толарам было не до Посла, надо было делать ноги.
– Побежали! – подсказал Эмилий лошадке и дружелюбно похлопал ее ладонью по крупу. – К эльфам, – объяснил он, – и, хотелось бы, побыстрей.
Лошадка стояла. Она и не шелохнулась. По тому, с каким равнодушием рыженькая выслушала дракона, можно было понять, что бежать она, вообще, не собирается. Тем более, с совершенно чужим для нее драконом.
Эмилию поведение лошадки, естественно, не понравилось.
– Поехали! – на этот раз он уже не попросил, как пассажир, а приказал, как всадник.
Не подействовало. Лошадка не дрогнула. Сказалось воспитание. В нее еще в детстве вбили, что надо слушаться только хозяина. Остальных – не надо. Заездят. Лошади, они тоже неплохо соображают и у них тоже имеются принципы. Поэтому, на грозное повеление она не отреагировала. По-прежнему стояла, как будто и не слышала распоряжения всадника.
Эмилий рассердился. По вполне понятной причине. Ему надо было к эльфам. Срочно. И нельзя было допустить, чтобы все сорвалось из-за каприза какой-то, не понимающей остроту момента, несознательной лошадки. И Эмилий проявил характер. Он ведь не прокатиться просил. Он был Послом и выполнял ответственное поручение.
– От имени их светлости, герцога Ральфа, повелеваю, немедленно отправиться в путь и доставить меня к Ласковому лесу. Немедленно!
Эмилий не попросил лошадку, не приказал ей, а именно повелел, уверенно и сурово. Наслушался он, в герцогском дворце, повелений. Знал, как это делается. И был уверен, что повеления, да еще отданного в таком тоне, рыженькая саботажница ослушаться не может.
Возможно, если бы рыженькая лошадка знала сложившуюся обстановку, и представляла себе, кто такой герцог Ральф, она бросилась бы выполнять повеление, не жалея всех четырех ног. Но она была совершенно вне политики. Ничего не знала, ни о сложившейся обстановке, ни о герцоге Ральфе. Поэтому проигнорировала приказ. Вот такая упрямая это была лошадка. И все молча. Хоть сказала бы словечко. Хоть ржанула бы протестно… А то стоит и стоит, поди, догадайся, что ей нужно… Может у нее копыто болит, а может какие-то свои лошадиные принципы.