Надо – значит надо!
Шрифт:
Глаза слипаются, руки и ноги становятся тяжёлыми. Настолько, что я не могу пошевелиться.
— Спокойной ночи, — шепчет она, но я не отвечаю.
Я уже сплю.
Утром просыпаюсь чуть свет. Разница во времени ещё долго будет давать о себе знать. За окном ещё темно. Наташка посапывает под боком. Красота. Я аккуратно поворачиваюсь, и она сразу открывает глаза.
— Проснулся? — тихонько спрашивает она.
— Нет ещё, — шёпотом отвечаю я. — Спи.
— Иди
Голос со сна низкий, сиплый, волнующий. Тело реагирует мгновенно. Я за последние месяцы этот момент представлял много раз. Наклоняюсь, нависаю над ней и замираю.
— Ну! — недовольно торопит меня она, и я её целую.
А она меня. Целует и обнимает, обхватывает руками, прижимает к себе. Тёплая, живая, желанная. Как от неё пахнет…
— Ты скучал? — шепчет она, но я не отвечаю…
Некогда мне отвечать, да и к чему все эти разговоры. Я целую шею, ключицу, сжимаю дрожащую грудь, гладкую, упругую, твердеющую в моей руке. И она, забыв, о чём только что спрашивала, с силой втягивает воздух. Ласка, истома, счастье, стоны. Больше, кажется, ничего в мире и не существует…
Когда мы отрываемся друг от друга через окно спальни заглядывает солнце. Небо голубое, с дымкой. День морозный будет. Ну, ничего, не такой, как в Наушках, это уж точно. Я встаю и ловлю себя на мысли, что чувствую себя так, будто никуда и не уезжал. Всё привычно, всё на своих местах, всё по графику. Душ, завтрак, выезд.
Сначала заезжаю на Лубянку. Захожу к Ижбердееву.
— Здравствуйте, Максим Булатович.
— А, Брагин, здравствуйте, проходите. Присаживайтесь.
Он достаёт бумаги и начинает спрашивать, кто знал, да кто не знал, крутит и вертит меня минут тридцать. При том, что реальных результатов у него нет. Хотя, кое-что есть. Фоторобот старика с гитарным футляром. Правда нарисован так, что никогда реального человека по нему не определишь. А ещё есть футляр. Нашли в здании райсовета. Ну, зашибись.
— А по этому Леваку есть какая-нибудь инфа? — спрашиваю я.
— Информация? Нет, пока нет ничего. Ну, разве что, на винтовке его отпечатки. Сегодня продолжим работать с нашими информаторами. Как что-то выясним, я вам позвоню.
— Хорошо, — киваю я, понимая, что ждать особенно нечего. — То есть мы точно знаем, что стрелял он?
— У вас есть люди в азербайджанских преступных группировках? — игнорирует он мой вопрос. — Если азербайджанцы наняли Левака, то истоки там нужно искать.
— Поищем, — говорит он таким тоном, мол, указывать нам не надо, сами знаем, где, когда и что именно искать.
Ну, ладно. Зашибись, чё. Стрелять-то не по вам будут, скорее всего.
— Ясно, — говорю я. — Когда сможем к Кухарчуку наведаться?
— Ой, Брагин,
— Ладно. Тогда договоримся на завтра?
— Да, давайте на завтра или на послезавтра. Я вам позвоню, хорошо? У меня все ваши телефоны имеются. И в автомобиле, и на работе, и дома.
— Отлично, — пожимаю я плечами. — Это хорошо, что имеются. Буду ждать звонка.
— Да, — кивает он. — Если будет информация по вашему делу, дам вам знать.
Попрощавшись, я иду в свой взвод. Дневальный отсутствует. Из кубрика доносятся звуки телевизора. Наверное, там службу тянет. Я подхожу к канцелярии и, постучав, открываю дверь.
— Товарищ капитан, разрешите?
Он удивлённо окидывает меня взглядом. То, что я не в форме, должно быть, немного его сбивает с волны.
— А ты как здесь оказался? — хмурится он, напряжённо соображая.
— Я за командировочным пришёл. Рядовой Брагин.
— Что?! — моментально врубает он форсаж. — Почему в гражданке?! Под арест захотел? Совсем ох*ели! Ну-ка, смирно! Смирно, я сказал! Доложить, как положено!
Я поднимаю руку и смотрю на часы. Блин, сейчас с этим идиотом бодаться! Хотел ведь ещё к Чурбанову заскочить.
— Военный билет, сюда! — истерично требует капитан.
Я достаю военник и, подойдя, протягиваю ему. Он выхватывает его из рук и начинает орать, будто его убивают. Мат-перемат, какие только кары небесные не обрушивает он на мою голову.
— Слушай, капитан, хорош орать, — говорю я, устав слушать его вопли. — Ты мне командировочное выписал?
— Что?! Молчать!!!
Кажется, его, удар сейчас хватит.
— Пять суток ареста!!!
— Да ты задолбал, Ирс! — я тоже невольно повышаю голос и выпускаю из глаз парочку молний, что твой Зевс. — Заткни пасть! Тебе звонок организовать? С кем ты говорить будешь? Кто тебя должен выдрать железным членом, чтоб у тебя мозги на место встали? Матросов? Злобин? Может, ты ждёшь, когда Брежнев тебя лично по хребту протянет? Тебе приказ был командировочное выписать?
— Какое командировочное? — открывает он рот, опешив от моего натиска.
— Немазанное, бл*дь и сухое! Распустились!
Я подхожу к телефону, снимаю трубку и звоню в приёмную Злобину.
— Брагин! — вместо приветствия чеканю я. — Вы Ирсу приказ довели?
— Какой? — не понимает Злобинский помощник.
— Командировочное в ГлавПУР выписать.
— Нет ещё, — быстро соображает он, о чём речь. — Его не было на месте.
— Вот он, появился, — недовольно отвечаю я и передаю трубку Ирсу.
— Капитан Ирс…
Он выслушивает, что ему говорят и молча садится за стол. Быстро заполнив бланк, передаёт мне.