Надрез
Шрифт:
Лиз приподняла бровь.
– Многое же вы терпеть не можете.
Габриэль пожал плечами.
– А Дэвид Науманн? Его вы тоже терпеть не можете?
Габриэль отвернулся.
«Что я тебе говорил, Люк? Это была ужасная идея. И зачем тебе было туда идти?»
«Я просто хотел его увидеть. Посмотреть, как Дэвид сейчас выглядит, черт!»
«Глупости. Ты разве не понимаешь, к чему это может привести?»
«К чему?»
«К тому, что у тебя
«При чем тут вообще Дэвид? Ей нужна была помощь».
«Помощь! Ну конечно. И тебе, конечно же, нужно было вмешаться и спасать ее задницу».
«Ладно, прекрати. Сам знаю».
«У тебя серьезная проблема с тем, что ты рвешься спасать все задницы подряд. А теперь думай, как от нее отделаться».
Габриэль посмотрел на Лиз. Ее зеленые глаза точно производили вскрытие его души. Он знал, что лучше не задавать этот вопрос, но не сдержался:
– Так что с Дэвидом Науманном?
– «Treasure Castle» – это передача, которую он создал, реалити-шоу про поиск сокровищ. Произвело настоящий фурор. И сделано было отлично. Сейчас идет не только в Германии, права на адаптацию шоу выкупили еще в четырнадцати странах.
Габриэль равнодушно смотрел на нее.
– Вы правда не смотрите телевизор? – рассмеялась Лиз.
– Я ведь уже сказал, – отрезал Габриэль.
Она улыбнулась, и черты ее лица смягчились.
«Соберись, Люк. Она чертова журналистка. И ей нужна пленка. Ей нужна только пленка».
– Вы поэтому брали у него интервью?
– В целом, да. – Лиз кивнула. – Я хотела прояснить вопрос с судебным иском.
– Каким еще иском?
– Ну, передача пользуется колоссальным успехом. Но роялти, то есть выплаты за авторские права, якобы полагаются другому человеку. Ходят слухи, что Науманн украл чужую идею. У него могут быть большие неприятности. Речь идет о нескольких миллионах.
Нескольких миллионах? Габриэль попытался сохранить невозмутимое выражение лица.
– И каковы его шансы доказать свое авторство?
Лиз пожала плечами.
– Почему вас так интересует Науманн? Откуда вы его знаете?
– Это долгая история, – пробормотал Габриэль.
– Да бросьте, – настаивала Лиз. – Quid pro quo.
– Что?
Лиз улыбнулась.
– Это на латыни: то за это. Услуга за услугу. Я вам что-то расскажу, и вы мне что-то расскажете.
Габриэль поджал губы.
– Ну ладно. Впрочем, если не хотите, можете не говорить.
– Мы знакомы целую вечность. С детства, – подумав, недовольно проворчал Габриэль. – Я спас его из горящего дома.
Глаза Лиз широко распахнулись.
– Похоже, вам нравится спасать людей.
В ответ Габриэль криво улыбнулся.
Теперь, вспоминая об этом, он ежится от той ее фразы. Сколько беспомощности и страха было в голосе Лиз прошлой ночью… А он ее не спас.
Встав,
Вскоре открывается маленькое окошко, за ним – морж с мертвыми глазами.
– Комиссар Грелль… – Габриэль старается говорить как можно вежливее. – Мне нужно поговорить с комиссаром Греллем.
Губы полицейского растягиваются в ехидной усмешке.
– Зачем?
– Пожалуйста, мы с вами это уже обсуждали. По той же причине, что и вчера ночью. Мне нужно выйти отсюда. Я никак не связан с убитым в парке, и я могу это доказать.
– Послушайте, тут каждый хочет выйти. И все утверждают, что не имеют ни малейшего отношения к преступлению, по подозрению в котором их задержали. Наш разговор ходит по кругу. Тем не менее скажу еще раз: если вы хотите выйти, то скажите мне, что вам известно, и уже я решу, звать ли комиссара Грелля.
«Всегда нужно говорить с главным, и никогда – с мальчиками на побегушках». Золотое правило Юрия Саркова. И в основном оно срабатывало. Только не в этом случае.
– Ну хорошо. – Габриэль едва сдерживается. – Главное, чтобы вы связались с ним поскорее.
– Посмотрим, – уклончиво отвечает Морж. Прядь жирных светлых волос падает ему на лицо, и он неуклюже заправляет ее за ухо. – Итак?
– Тот мужчина в парке… Когда его убили, я был в Лихтерфельде.
Морж приподнимает брови, и его веснушчатый лоб идет складками.
– Ну надо же! И когда же, по-вашему, было совершено убийство?
– Между половиной двенадцатого и двенадцатью…
– И откуда вы это знаете? Вы врач? – перебивает его Морж.
– Нет. – Габриэль уже почти рычит. – Но это было трудно не заметить.
Полицейский недоверчиво хмыкает.
– Где вы находились с половины двенадцатого до полуночи?
– В Лихтерфельде, как я уже и сказал. Кадеттенвег, 107, это в получасе езды на машине от парка. Там сработала сигнализация, которую обслуживает «Питон». Это охранная фирма, где я работаю.
– Вас кто-то видел на улице Кадеттенвег?
– Нет. Но я выехал из офиса фирмы в половину двенадцатого и без четверти двенадцать прибыл на место.
– Вы выключили сигнализацию? Есть электронный протокол или что-то в этом роде?
– Нет. – Габриэль запинается. – Не успел. Я приехал, в доме были следы, похоже, туда вломился вор. И в доме кто-то еще был. Ворота на улицу и дверь дома были открыты. Я спустился в подвал, где отключается сигнализация, и прямо рядом с установкой висело какое-то платье, совсем новое на вид, что странно. Черное такое, блестящее, явно из дорогой ткани. Но тут позвонила моя девушка, ей срочно нужна была помощь, она была тяжело ранена. Кто-то напал на нее в парке Фридрихсхайн. И я сразу помчался к ней.