Надрез
Шрифт:
– То, что я уже вечность работаю на Юрия, это одно. – Габриэль указал на экран. – А это другое. Ты в списке проверил?
– Еще чего! – хмыкнул Берт. – Я список по Лихтерфельде наизусть знаю. И этого дома там нет. То есть совсем.
Габриэль нахмурился, глядя на мерцающую точку с подписью «107» прямо рядом с тонкой белой линией – улицей Кадеттенвег. По спине побежали мурашки.
«Что случилось, Люк? – прошептал голос в его голове. – Просто красная точка, ничего
– Ладно-ладно, – пробормотал Габриэль, сам того не замечая.
– Ты что-то сказал? – переспросил Коган.
– Что? А-а, да нет, ничего, – поспешно ответил он.
Молча достав мобильный из внутреннего кармана кожаной куртки, он позвонил Юрию Саркову.
Юрий не сразу взял трубку.
– Привет, Габриэль! – бросил Сарков. Его голос звучал бодро, хотя в Москве уже было около часа ночи. – Что стряслось?
– Привет. – Габриэль задумался, выключает ли Юрий хоть когда-нибудь телефон. И вообще, спит ли он? – У нас тут что-то странное. Включилась сигнализация в Лихтерфельде-Вест, в квартале особняков. Но этого дома нет у нас в списке с недвижимостью клиентов.
– Хм… Какой адрес?
– Кадеттенвег, 107. – Габриэль переключился на громкую связь, держа трубку так, чтобы Коган тоже слышал разговор.
Но Сарков молчал, только доносились тихие помехи в связи.
– Юрий? Ты еще там?
– Дом 107? Кадеттенвег? Ты уверен? – переспросил Юрий.
– Так написано на экране, – проворчал Габриэль. – Тебе это что-то говорит?
– Bljad. – Юрий выговорил это слово так тихо, что Габриэль едва его услышал.
Юрий был русским по отцу и, когда что-то выводило его из себя, ругался по-русски.
– Так это наш клиент?
– В общем-то, да.
В общем-то? Габриэль удивленно приподнял брови. Кто-то либо клиент, либо нет.
– Кто владелец дома? Если у тебя есть его телефон, я разберусь.
– В доме никто не живет, – ответил Юрий.
Габриэль помолчал.
– Тогда что делать?
В трубке опять воцарилась тишина. Габриэль представил, как Юрий Сарков сидит где-то в Москве – он поехал туда навестить родню и был этому не очень-то рад – и размышляет. Тонкие, чуть синеватые губы, жидкие волосы, очки в тонкой оправе, как у бухгалтера, серые глаза, лицо почти без морщинок, что странно для шестидесятилетнего мужчины (можно было подумать, что Юрий никогда не смеется и не хмурится, вот кожа и не знает, где должны пролегать складки).
Юрий вздохнул.
– Отправь туда кого-нибудь. Кто там на дежурстве?
– Мы с Коганом. В полицию позвонить?
– Нет. Это наше дело. Вряд ли там что-то серьезное случилось. Пошли Когана, этого будет достаточно.
Коган отчаянно замотал головой, показывая себе на ноги. Габриэль жестом приказал ему помолчать.
– А почему Когана? Он же наружкой не занимается.
– Я тебе сказал, пошли Когана! – раздраженно прорычал Юрий. – А то чего он к своим мониторам приклеился? Уже и забыл, как на улицу выходить.
– Ладно, Когана так Когана, – откликнулся Габриэль. –
– Это уже моя забота, – отрезал Юрий. – А ты побудь на базе, пока Коган туда смотается.
Коган закатил глаза, в нарочитом отчаянии развел руками и опять указал на ноги.
– А ключи?
– Слушай, дай Когану трубку, а?
Габриэль молча передал телефон коллеге.
Берт с несчастным видом прижал трубку к уху.
– Шеф?
– А теперь слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы именно ты туда съездил, ясно? Только без самодеятельности там, ясно? Обычная рутина, больше ничего! Я вначале хочу выяснить, что там вообще происходит.
– Шеф, а может… ну… у меня вообще-то нет наружки и…
– Заткнись и делай, что тебе говорят! – рявкнул Сарков.
– Как скажете, шеф, – поспешно согласился Коган.
На его щеках проступили красные пятна.
– Ключи у меня в кабинете, в маленьком сейфе. На ячейке написано «К107». Код – 3722. И перезвони мне, когда разберешься, что там такое. Ясно?
– Ясно, – удрученно ответил Берт, но Сарков уже повесил трубку.
Коган отложил телефон и посмотрел на Габриэля.
– Вот дерьмище, чувак… – простонал он, потирая лоб. – Он подозревает.
Габриэль поморщился. Коган был диабетиком, и в последние годы у него ужасно повысился сахар. Икры сводило судорогой, ноги часто болели, ходить стало трудно. Но Берт очень старался скрыть свое состояние от Саркова. Он знал, что с инвалидностью его шансы сохранить работу в «Питоне» стремятся к нулю. Бедняга уставился на красную точку на экране. Глаза у него остекленели.
– Я не справлюсь. Ноги болят.
Габриэль прикусил губу. Он знал, что Коган не в состоянии съездить в Лихтерфельде. С другой стороны, его ждала Лиз, и если он сейчас подежурит на базе, то в полночь его сменит Егоров и тогда можно будет уйти с работы вовремя.
– Вот черт! – простонал Коган. – А что мне делать, если там правда кто-то засел? Я же от него даже сбежать не смогу.
– А тебе и не нужно бежать. У тебя-то пистолет есть.
Коган состроил гримасу – наверно, старался придать себе угрожающий вид, но на самом деле было видно, что он в отчаянии.
– Ну ладно, – сдался Габриэль. – Съезжу. В конце концов, наружка-то на мне.
Коган с облегчением вздохнул.
– Точно?
Габриэль мрачно кивнул. Он думал о том, что вернется не раньше, чем через два часа. И как он будет объяснять все это Лиз? Она расстроится.
– А Сарков? – спросил Берт. – Что ему скажем?
– А ему об этом зачем знать? Я тебе позвоню и расскажу, что там и как. Тогда можешь с ним связаться.
– О’кей. – Мутные глаза Когана блеснули. – Спасибо, чувак. Ты опять мою задницу спасаешь.
Габриэль криво ухмыльнулся.
– Так ты уверен, что в документах ничего нет о клиенте?
Коган пожал плечами.
– Может, ноги у меня и не ходят, но вот тут, – он постучал себя по лбу, – все в порядке.
Кивнув, Габриэль посмотрел на часы.