Надушенный рукав
Шрифт:
18
Рэйко несла поднос, уставленный едой и напитками, по коридору личных покоев главного старейшины Макино. За несколько часов стирки белья под строгим надзором домоправительницы Ясуэ она обессилела больше, чем после самых напряженных боевых тренировок. Мокрая, грязная одежда пропиталась потом. Глухие толчки отдавались в голове после очередного удара Ясуэ, порезанный палец горел от щелочного мыла. В жизни
Она встала на колени у двери комнаты Кохэйдзи и переползла через порог, неуклюже балансируя подносом. В комнате было светло и тепло от горящих фонарей и множества угольных жаровен. Внутри, окруженные театральными костюмами на деревянных стойках, лежали на подушках Кохэйдзи с Окицу и смеялись какой-то шутке. На обоих были цветастые одеяния из шелка. Ее голова покоилась на его коленях. Ставя около них поднос, Рэйко подумала, что узнала сегодня еще кое-что, кроме странных сексуальных пристрастий главного старейшины Макино и подозрительного поведения его первого вассала.
Между наложницей и гостем дома явно существовала любовная связь.
— О, здорово, еда поспела! — воскликнула Окицу. — Я умираю с голоду!
Она не замечала Рэйко. Щедрая порция сасими, жареных креветок, сладких пирожков и других вкусностей полностью завладела ее вниманием. Кохэйдзи удостоил Рэйко оценивающим взглядом, который, наверное, доставался каждой женщине, попадавшей в поле его зрения. Подметил ее невзрачную внешность и разочарованно отвернулся. Потом сказал Окицу:
— Покорми меня.
Окицу закинула по кусочку пищи в рот ему и себе. Рэйко поставила кувшин саке на жаровню подогреваться. Она радовалась, что трюк с переодеванием сработал и Кохэйдзи с Окицу считают ее недостойной внимания, но тут ее вдруг укололо жало задетой гордости. Всю жизнь ею восхищались за красоту и уважали за высокий социальный статус, а для этих людей она ничего не значила.
— Правда, хорошо, когда не надо таиться, чтобы побыть вместе? — спросила Окицу, скармливая актеру креветку.
Он пожевал и проглотил.
— Конечно. Заниматься любовью в ночном саду не совсем удобно. Зато тайная страсть жарче пылает.
Он искоса взглянул на Окицу и пощекотал ее между ребер.
Окицу хихикнула.
— Плохой мальчишка! — пожурила она, шлепая Кохэйдзи. — Я всегда боялась, что Макино узнает про нас. Он бы жутко разозлился.
Кохэйдзи фыркнул:
—Это еще мягко сказано. Ревнивый старый пес вышвырнул бы нас из дома. Ты бы вернулась обратно в бордель. А Макино приказал бы владельцам театров закрыть мне дорогу на сцену.
Рэйко вздрогнула от волнения. Может, Макино в самом деле узнал про любовную интрижку Окицу и Кохэйдзи? Если так, один из них мог убить главного старейшину, чтобы защитить себя.
Но
—Да, — согласился Кохэйдзи, наслаждаясь ее восхищением.
Имела ли Окицу в виду, что он избавил их от мужчины, который стоял между ними? Рэйко представила, как актер забивает Макино насмерть и укладывает его тело в постель.
— Я тебя обожаю, — сказала Окицу, жадно глядя на Кохэйдзи.
—Я знаю, — самодовольно улыбнулся Кохэйдзи.
Он ткнул пальцем в кувшин и махнул Рэйко. Та послушно налила парочке саке. Они продолжили, не обращая на нее внимания. Рэйко была невидимкой, как и обещала Сано. Предвкушение затмевало раненую гордость. Настолько ли парочка глупа, чтобы раскрыть правду об убийстве, так и не заподозрив в ней шпионку?
Окицу потягивала саке и жеманно смотрела на Кохэйдзи поверх чашки.
— Кохэйдзи-сан?..
Актер проглотил саке и набил рот сасими.
— Гм?
— Ты помнишь, что мне обещал? — В голосе Окицу появились дразнящие, льстивые нотки.
— Что я обещал? — переспросил Кохэйдзи, на его лице отразилось замешательство.
Окицу игриво шлепнула его по плечу.
— Глупый! — крикнула она. — Ты знаешь. Ты обещал, что мы когда-нибудь поженимся.
— О! Верно, — сказал Кохэйдзи с заметным отсутствием энтузиазма. — И правда обещал.
— Ну, теперь Макино нет, и мы можем пожениться. — Окицу, казалось, не видела реакции любовника. Ее глаза сияли от возбуждения. — Давай завтра!
Вот и еще один мотив для убийства, подумала Рэйко. Наложница и актер хотели смерти Макино, чтобы пожениться. Но если Окицу явно сходит по Кохэйдзи с ума, то актер испытывает к девушке куда меньший интерес. Интуиция подсказывала Рэйко: этот человек мог убить Макино ради спасения карьеры, но не чтобы жениться на Окицу.
— Давай не будем торопиться со свадьбой, — заявил Кохэйдзи. Избегая взгляда Окицу, он отодвинулся от нее.
Удивление и разочарование отразились на лице наложницы.
— Почему? — спросила она. — Почему мы должны ждать?
— Потому что наше будущее туманно. Нам негде жить. — Кохэйдзи делал вид, что озабочен практическими вопросами, но Рэйко видела, что он просто ищет отговорки. — Ты же понимаешь, нас не будут вечно здесь терпеть.
— Но Макино оставил мне деньги, — привела довод Окицу. — Да и тебе тоже, правда? Вдвоем нам хватит на дом.
— Да… — задумался Кохэйдзи, нервно поигрывая тарелкой на подносе. — Но есть более серьезная причина, почему мы должны подождать, хотя бы пока уляжется кутерьма вокруг убийства Макино. Если мы поженимся слишком быстро, все узнают, что мы были любовниками до смерти главного старейшины и обманывали его. Все решат, что Макино убил я.