Надушенный рукав
Шрифт:
В глазах госпожи Янагисавы мелькнуло отражение удивленного Даемона, который вместо любимой обнаружил незнакомку.
— Он спросил: «Кто ты? Что ты здесь делаешь?» Я всадила в него кинжал.
Госпожа Янагисава сжала обеими руками воображаемое орудие и с силой ткнула воздух. Безумное, нечеловеческое выражение исказило ее черты.
— Даемон открыл рот, но не издал ни звука. Нож застрял у него в груди. Я видела — он понял, что его провели. Он был в ярости. Но потом его глаза стали пустыми. Он упал на меня. Он был мертв.
Рэйко
Госпожа Янагисава отшатнулась, словно от трупа, который валился на нее.
— Я оттолкнула его и встала. Он всю меня залил кровью.
Она булькнула, сглатывая ком, вставший в горле. Потерла руки одну о другую, отряхнула кимоно, словно чувствуя теплую, липкую влагу крови Даемона.
— Я спрятала пятна под плащом и шалью. Потом выбежала через потайной ход к паланкину. Залезла к Кикуко, и мы поехали прочь.
Вскоре после этого люди канцлера, которые следили за госпожой Янагисавой, оповестили полицию, что Даемон мертв.
— Меня затрясло. Я никак не могла уняться. — Госпожа Янагисава задрожала. — Меня рвало, пока в желудке ничего не осталось.
Наверное, она все же чувствовала себя виноватой, подумала Рэйко.
— Я напугала своим поведением Кикуко, — проговорила госпожа Янагисава. — Она заплакала, обняла меня и спросила: «Мама, что случилось?» Я ответила, что скоро мне станет лучше, пусть она не беспокоится. Сказала, что когда-нибудь объясню ей, что сделала. Когда-нибудь она поймет, что я старалась и для нее, чтобы ее отец любил нас обеих. Я пообещала ей, что с этого момента все будет замечательно.
— Тебе не сдержать обещание, — с мстительной радостью сообщила Рэйко. Скоро госпожа Янагисава понесет наказание за все свои преступления. — Ты убила Даемона. Ты заплатишь за его смерть своей жизнью.
А Сано, узнав о ее коварном преступлении, будет ожидать от госпожи Янагисавы только самого худшего. Он никогда не поверит ее рассказу о Рэйко и Короле Драконе.
Госпожа Янагисава улыбнулась. Внимание мужа, которое она наконец завоевала, преисполнило ее такого счастья, что в душе не осталось места чувству вины или страха.
— Но ты не докажешь, что я его убила. Если обвинишь меня прилюдно, я буду все отрицать. Заявлю, что ты силой вынудила меня говорить неправду. Мою добропорядочность еще не разу не оспаривали. Никто не поверит, что я убийца.
Ее убежденность казалась неодолимой, но Рэйко сказала:
— Посмотрим. — Потом обернулась к сыщикам: — Арестуйте ее.
Сыщики подошли к госпоже Янагисаве. Та нервно рассмеялась.
— Не стоит, — отмахнулась она. — Муж меня освободит. Он не позволит наказать меня за убийство Даемона.
— Твой муж и пальцем не пошевелит, чтобы тебя спасти, — возразила Рэйко. — Он скорее свалит на тебя свою вину, чем окажется под подозрением. В суде он скажет, что ты действовала сама по себе, а он не имеет никакого отношения к убийству
— Нет. Он никогда так не поступит. — Госпожа Янагисава яростно затрясла головой, но в ее глазах блеснул внезапный страх. — Он любит меня. Он сам так сказал.
— А ты, дурочка, поверила! — фыркнула Рэйко. — Он столько лет не замечал тебя. А теперь вдруг влюбился? — В голосе Рэйко зазвучали презрительные нотки. — Тебе не кажется это странным?
— Все меняется, — твердо, хоть и с некоторой неуверенностью заявила госпожа Янагисава. Кровь отлила от ее щек. — Он просто понял, как я ему нужна.
— Он понял, как тебя можно использовать, — поправила Рэйко. — Враги окружили его, он не брезговал ничьей помощью, а ты готова сделать для него что угодно. Вот он и заставил тебя выполнить грязную работу. Его любовь — одно притворство. И ты попалась.
— Вовсе нет, — прошептала госпожа Я нагисава и всхлипнула. — Он действительно меня любит. Если бы ты слышала его, если бы видела, как мы занимались любовью… ты бы поняла.
— Тебе пора знать, что секс и любовь разные вещи. — Рэйко испытывала к наивности госпожи Янагисавы жалость и презрение. — Твой муж не только убедился, что ты его покорная раба, но и заодно получил удовольствие.
В глазах госпожи Янагисавы блеснули слезы злобной ненависти.
— Неправда! Ты просто завидуешь, что мой муж выше твоего по положению. Ты ненавидишь всех, кому достается больше, чем тебе.
— Не суди по себе! — отрезала Рэйко. — Твой муж не будет по тебе скучать, когда тебя не станет. А что случится с Кикуко после твоей смерти? Кто о ней позаботится? Отец, как всегда, забудет о ребенке. Она умрет от горя и одиночества.
Госпожа Янагисава уставилась на Рэйко, явно в ужасе от мрачного будущего, уготовленного Кикуко.
— Но может, ты не против пожертвовать собой ради любви к мужу? — предположила Рэйко. — Может, ты не против, что он дорвется до власти через труп твоей любимой дочери?
В глазах госпожи Янагисавы плескался откровенный ужас. Губы шевелились в беззвучном, немом протесте, иллюзии рассыпались в прах. До нее начало доходить, что ее обманули и канцлер не будет возражать, если их с Кикуко жизни станут платой за его триумф. Госпожа Янагисава застонала.
— Это не должно сойти ему с рук, — сказала Рэйко. — Он не заслуживает твоей любви и преданности. Пойдем с нами.
Став рядом с сыщиками, Рэйко поманила госпожу Янагисаву.
— Расскажи миру, что тебя обманом заставили убить Даемона. Пусть канцлер понесет заслуженное наказание. Тогда, может, тебе позволят жить и Кикуко не потеряет мать.
Госпожа Янагисава болезненно, со свистом задышала, потом начала трясти головой и топать ногами. Она выла и рвала на себе волосы. Дико вращала глазами в поисках лекарства от мук или мишени для гнева. Тут ей подвернулась Рэйко.