Надя и Марея

Ворсунова Алевтина

– Клянись, что ты про наш мир никому не расскажешь. А этот… – Левый посмотрел на Верного.

Тот вилял хвостом.

– Похоже, он тоже к нам хочет, – сказал Правый.

– Ну, клянись. Что замерла? – Тот, что стоял слева, повысил голос, и Надя поняла, что должна поторопиться с ответом.

– Я понятия не имела, что магический мир существует. Я хотела в него верить, но у нас говорят, что его нет. В фантастических книгах, я, конечно, читала о других мирах, но то были выдумки писателей. Но чтоб взаправду, про разных всяких… – она осеклась, на нее обиженно смотрели незнакомцы.

– Мы не всякие разные, мы – стражи магического мира. – Они выпрямились, стали выше и недоступнее.

– Понимаете,

у меня раньше родители были, они любили меня, а теперь их нет. Раз – и все. У меня никого не осталось, я одна. Я не понимаю, почему так случилось. Богородица сказала: судьба! А я им даже не успела сказать, как сильно люблю их. У меня сердце разломилось на двое, «до» и «после». То, что было «до», мне дороже жизни, а что осталось – то есть «после»… – Надя замолчала, утомление и тоска поглотили ее. Она крепко сжала кулаки, пальцы побелели от напряжения. Она продолжила, но намного тише. – Жизнь потеряла для меня смысл. Я не хочу без них жить. Там, давно, в прошлой жизни мне папа говорил: «Все наладится, Ласточка. Время покажет, кто прав, кто виноват». Он не любил тратить время зря. Брался за дело легко, доводил его до конца, этому и нас учил. Сам не жаловался и нам не разрешал. Говорил: «Никто человеку не поможет, если он сам себе не поможет». А мамочка была доброй. Любила нас очень, только иногда плакала и говорила нам: «Вы меня совсем не любите, живете в параллельном мире. Я вас ищу, а найти не могу, чувствую себя одинокой». Теперь я её понимаю. Я не успела сказать маме, что люблю ее сильно. Разговоры оставляла на потом. Думала, поговорим, когда время будет. А оно и вовсе не настало. И спасибо я не успела сказать. А они меня любили просто так, ни за что.

Стражи переглянулись.

– Тебе точно надо к Белому магу, только он сможет тебе помочь, – задумчиво сказал Правый.

Надя перестала плакать.

– Он умеет колдовать? – озадаченно спросила она у незнакомцев, и в ее голосе промелькнула надежда.

– Ты же знаешь, чужаков в наш мир пускать категорически нельзя! – опять строго заявил Левый.

Правый потупил в пол несчастные, добрые глаза.

– Я понимаю, что нельзя, а если по-свойски? Неужели тебе ее совсем не жалко? – спросил второй Левому. – У нее папа с мамой погибли, с сестрой не ладит, в лес сбежала, потерялась. Тебе этого мало? У тебя сердце есть? А если твой сын потерялся бы, а его жизнь зависела бы от таких, как мы, что бы ты тогда сказал?

– И сердце есть, и за сына своего я голову оторву, – ответил первый незнакомец, – но ты не хуже меня знаешь, наши законы строги. Чужаков в магический мир пускать нельзя.

Потом он задумался, похоже, сравнивал Надю со своим сыном, а потом предложил:

– Можно пустить, если она сама случайно к нам забредет, а мы ее здесь как будто не видели.

– Случайно-случайно, – Правый быстро закивал.

– Мы ее здесь не видели.

– Ты ж у нас невезучий, я забыл совсем. Мы с тобой точно в беду попадем. – Левый озадачился и помрачнел. Было видно, как он сосредоточенно о чем-то думает.

– Да какая разница, какой я, мы с тобой сейчас не о моей персоне говорим. – Второй мирно похлопал первого по плечу. – Давай все ж ее пропустим. Маг ей поможет. Она только с мамой и папой попрощается и спасибо им скажет. Маг не узнает, что это мы ей помогли.

– Дурья твоя башка, разве мага можно обвести вокруг пальца?! Он только посмотрит на нее и сразу все поймет. А нас, как злостных преступников, нарушающих законы магического мира, казнят, как собираются казнить алхимика. Он не чета нам, и все равно его… того.

Он замялся и развел руки.

– Вот такого никто не ожидал.

– Да

не накажут нас, ты сам посуди. Что мы такого сделали? Мы ее только доведем до врат, объясним, как в них войти, и обратно на пост. Вот и получится, она сама, а мы не при чем.

Левый тяжело вздохнул.

– Черт с тобой, – махнул он рукой. – Чему быть, тому не миновать. Тысячу жизней не проживем, ладно уж, пустим ее во врата.

Надя сначала обрадовалась, а потом сникла.

– Но как же я во врата пройду?

– Ты должна нам дать слово. Ты нас никогда не видела. В магический мир ты попала сама, а как – не знаешь. – Наставлял Левый, он проговаривал четко каждое слово, Наде даже почудилось, что его голос звучит у нее в голове.

Надя согласно кивала.

– Не переживай, дело наживное, научишься. Даже в нашем мире не все умеют колдовать. – Строго сказал Правый.

– Скажешь: «Качанно» – это магическое слово, означает «судьба». Говори его твердо, верь в себя, без малейшей доли сомнений; если пойдет что-то не так, врата не откроются, но ты не робей, у тебя все получится. – Левый объяснял обстоятельно, просто, без суеты, жестикулировал рукой, будто дирижёрской палочкой.

«Опять «судьба», – подумала Надя и напряглась. – она меня преследует, в магический мир она точно меня не впустит». – Наде так захотелось пройти через врата, но она ни разу не произносила магических заклинаний, и потому боялась.

Она с грустью посмотрела на влажные, каменные стены.

– Невзрачные какие-то, – подумала Надя. – Тот, кто не знает о магических вратах, вовек в них не войдет.

Надя скользнула взглядом по сырым каменным стенам.

– Я бы тоже не догадалась, – она говорила медленно, мысли наскакивали друг на друга, как кузнечики. – Мне страшно.

– Хватит раздумывать. Пойдем, пока мы не передумали, – строго сказал Левый.

Он включил светящийся камень, похожий на фонарик. Темная мгла в гроте растворилась. Надя пошла внутрь грота за стражами. Впереди нее шел Верный. Из глубины грота дохнуло сыростью и тухлыми яйцами. Надя закрыла нос.

– Воняет-то как, не продохнуть.

– А ты что хотела? Чтобы розами пахло? Охраняемые объекты все воняют. – Недовольно пробурчал Левый. – Зато у человеков нет желания туда лезть. От вас и прячем. Иногда под носом такое лежит, а они не видят ничего. А бывает, запрячем подальше и поукромнее, а они вокруг этого места толкутся и толкутся, того и гляди найдут. Приходится пугать, ненадолго пыл остывает, но проходит время, находится какой-нибудь упрямец настырный, и опять сызнова беготня начинается. Пока не напугаешь, так и бегают.

– А вы всех пугаете? – настороженно спросила Надя. – И меня хотели напугать?

– Приходится. – Левый говорил спокойно, но было видно: пререканий не потерпит.

Стражники плотно обступили Надю и Верного по обе стороны, утверждающе, даже повелительно на распев пропели: «Качанно». Надя собралась с духом, набрала больше воздуха, расправила плечи, почувствовала за спиной выросшие крылья, огромные, раза в три больше нее, пропела громко и смело: «Качанно». Она почувствовала, как ее подняло вверх, широко расправила руки, поняла, что летит. Протяжно заскрипела каменная стена, в глубине горы что-то задвигалось. Врата ожили. Заклубился темно-синий густой туман, сквозь плотные тягучие клубы проступило Серебряное Древо с мощной, раскидистой кроной. Появился нездешний, неземной лик, проницательный мудрый взгляд пролил доброту и благосклонность. Надя такого лика никогда не видела, ей казалось, на нее смотрит сама жизнь. Она почувствовала себя пушинкой, ветер подбросил ее высоко в воздух, рядом летел Верный. Их заглотнул Водоворот Времени.