Наедине с мечтой
Шрифт:
— Вы немного ошиблись, Карим Шайя, — улыбнулась Оксана. — Это не Тревельян.
— Вот дьявол…
— Вы не будете против, если мы войдем в дом? На улице становится прохладно… Только давайте обойдемся без резких движений и криков радости. Мы к вам по делу.
— Мы к вам, профессор, и вот по какому делу… — поморщился я и посторонился, пропуская гостей в дом. Изображать из себя киногероя и прыгать против двух стволов не хотелось. Я слишком стар для таких игр.
— Да, я тоже люблю Булгакова, —
Она быстро стерла с лица улыбку и стала серьезной. Глаза холодные. Идущий следом Олег предложил мне пройти в гостиную. Молча. Стволом пистолета обозначил направление и закрыл входную дверь.
— Даже не думай! — нежно пропела Оксана и недовольно поморщилась. — Не надо, Карим! Знаю, что ты быстро стреляешь, но сегодня не твой день. Я не хочу тебя убивать.
— Как мило… — сквозь зубы пробурчал я. — Что это значит?
— Нам нужны эти люди, — она кивнула на Руслана и Лучиано, — оба.
— Поль, как ты полагаешь, этой девушке пойдет синяк под глазом? Под левым, — уточнил я и зло прищурился.
— Ты что, хочешь ударить женщину? — живо отозвался Нардин. — Это что-то новенькое в твоем репертуаре. Кто бы мог подумать…
— А на вид такой приличный мужчина… — укоризненно добавила Оксана.
— Сам удивлен, — сказал я и посмотрел на Олега, стоящего рядом с девушкой. Посмотрел и скажу честно — задумался. Профессионально ребятки держат оружие. Не вцепившись до побелевших костяшек, а спокойно и уверенно. Плечи расслабленны. Никакого напряжения. Ни в движениях, ни во взглядах. Так ведут себя те люди, кто убивает чаще, чем занимается любовью.
— Я не советую, — перехватил мой взгляд Олег. — Прострелю ногу, и вам будет больно.
— А вы ребята не промах. Обвели меня вокруг пальца. Парень, а тебе не было обидно, что я спал с твоей женой?
— Она не моя жена, — спокойно парировал он, — и может спать с кем ей будет угодно.
— Не прокатило… — хмыкнул я.
— Мы стареем, Карим, — неожиданно весело фыркнул Нардин, — вот лет десять назад…
— Вы и сейчас не так уж плохи, — отозвалась девушка. — Но довольно заговаривать нам зубы. Мы берем этих уродов и уходим.
— Увы, мадемуазель, но этого я не могу вам позволить…
— Карим… не преступайте… границ… дозволенного… — раздельно и четко сказала Оксана.
— Что?
— Не преступайте границ дозволенного, — повторила она. — И не надо делать вид, что вы не поняли, о чем и о ком идет речь.
— Раздери меня дьявол!
— Карим? — насторожился Нардин.
— Все нормально. Помнишь одного наглого еврея? Два года назад мы уже имели честь с ним побеседовать.
— «За речкой»?
— Именно…
— Вот стервец, — засмеялся Поль, — он опять обставил нас!
— Умный мальчик, далеко пойдет…
Судя по всему, это была еще одна операция
— Зачем вам нужны эти двое?
— Извини, Карим, но я не могу тебе ответить.
— Ничего не поделаешь, — пожал плечами Поль Нардин, — пусть забирают. Тем более что мы все равно не знали, что с ними делать. Не закапывать же в саванне? Там и так могила на могиле…
— Ты забыл про Тревельяна, — напомнил ему я. — Есть определенные обязательства в отношении этих пленников — мы обязаны их вернуть ему в целости и сохранности.
— Да, я как-то упустил это из виду.
— Они наши! — неожиданно твердо сказала Оксана.
Несмотря на ее серьезный вид и очень строгие интонации, она была похожа на взъерошенного котенка. Симпатичного, но и очень опасного. Да и коготочки у этой кошечки приличные — сорок пятого калибра. Простыми царапинами не отделаешься.
— А вы у Тревельяна спрашивали?
— С какой это стати?
— Хотя бы из приличия… — раздался позади девушки веселый голос Снупи, и я вздохнул с облегчением. С большим облегчением…
За спиной девушки возникла фигура Тревельяна. Он спокойно приставил к ее затылку пистолет и довольно хмыкнул.
— Ты очень вовремя, Эдвард, — кивнул я.
— Знал, что они здесь появятся, но не думал, что так быстро, — поморщился Снупи.
Олег, даже не думая, перевел свой пистолет на пленников.
— Стреляйте, Тревельян! Вы убьете Оксану, а я прострелю голову Руслану.
— И тоже получишь пулю в голову, щенок, — рявкнул Тревельян.
— Вот дьявол… — пробурчал Поль, — патовая ситуация.
— Придется помочь, — согласился я, — иначе до вечера не разойдемся. Все остынет.
— Что?! — не поняла Оксана. — Кто остынет?
— Не кто, а что, — подчеркнул я, — яблочный пирог остынет и потеряет вкус. Я не люблю холодные пироги…
Через два часа мы наконец остались одни. Я, Поль Нардин, Михаил Вайдман и Маргарет О'Рейли. Мы сидели в большой комнате на первом этаже и молчали. На столе остывал так и не выпитый кофе и пирог из кондитерской мадам Бланш. Нардин лениво ковырялся в своей тарелке. Говорить было не о чем, да и желания не возникало. Все эти события как-то вымотали. И меня, и даже Поля.
Увы, но героическим финалом здесь и не пахло. Под занавес этой истории нам уготовили роль простых статистов, которые сидят и наблюдают за почти театральной постановкой, где разыграли очередную политическую интригу.