Наедине с собой
Шрифт:
бледные тени, действие растянуто до невозможности, одни размышления «наплывают» на другие.
«Портреты» страдают описательностью, скучным перечнем жизненных эпизодов, «украшенным»
словесными красивостями, а иногда – даже манерностью стиля.
Чувствуется, сердце Евгения не лежит к производственной тематике. Так зачем себя насиловать?
Это золото и в грязи блестеть, а неумение писать не прикроешь никакими словесными
«бриллиантами»: тусклое ни при каких условиях не сиять.
***
Погожий
центральной улицей города. И вдруг видим – навстречу идут отец с матерью. Куда? Ведь знают, что мы вот-вот появимся. Оказывается, только что им передали: умер мой дед по отцовской
линии. И они едут в деревню Белоцерковцы на похороны.
Ну что ж, на похороны – так на похороны. Мы разделились: родители – на автостанцию, мы –
отдыхать после трудовой недели.
Только на следующий день меня осенило: куда логичнее было бы, если бы я, не обязательно с
женой, тоже провел деда в последний путь.
***
Героев производственной прозы ничего, кроме работы, не интересует. Именно о ней они думают
по дороге к цеху (ферме), на обратном пути и даже вечером – чуть не до третьих петухов. Наутро
имярек идет на работу, чтобы …значительно перевыполнить задания.
Хочется крикнуть: опомнитесь! Что за бездушные механизмы, ваши персонажи? Почему они
оторваны от окружающего мира? Где эмоции, чувства? Разве такие люди живут вокруг вас, уважаемые инженеры человеческих душ?
***
В романе В. Маняка наткнулся на такое выражение: «безмышечная» гримаса на лице. Что за зверь
такой, если учесть, что гримаса – это именно сокращение мышц?
Еще один перл: «Он был озадачен, спокойно рассудительный». Озадаченный, по словарям, означает взволнован до предела. И на тебе – уточнение: «спокойно рассудительный». Совсем не
тот случай, когда одинаково или в лоб, или по лбу.
На странице 131-й – фраза «профессионально ...затянулся». Неужели появилась профессия
курильщика? Может, и разряды присваивают?
А еще И. Дьячко в повести «Живая основа» поставил цель докопаться, какая она – душа. Четких
данных по всему, получить не удалось, поэтому автор сообщает, что она – тонкая. Правда, столь
же, – не пишет. Видно, еще не измерил...
***
Руководителем дипломной мне назначили Анатолия Григорьевича Погребного. Поскольку я уже
пребывал на заочном отделении, то виделся с ним всего два-три раза. Главное – он не мешал. А
мне это и нужно было.
Скажу, не скромничая: никакой,
Дипломная – стопроцентно самостоятельная работа, тем более, автор позволил себе критиковать и
маститых писателей, включая Владимира Яворивского с его «Цепной реакцией».
Писалось мне, как никогда. Такая деталь: однажды так «поперло», что шесть суток не спал.
Отвез дипломную руководителю. Прочитав, он ее похвалил, сделал ряд замечаний. На том и
расстались.
А когда я приехал на защиту, Анатолий Григорьевич неожиданно зазвал меня в свой кабинет. И, протягивая листочек бумаги, как бы несколько конфузясь, сказал:
– Правилами подобное не предусмотрено. Но я их нарушил и написал отзыв на вашу дипломную.
Вряд ли он сыграет какую-либо роль на защите. Однако не написать я не мог.
Выйдя из кабинета Погребного, я тут с нетерпением развернул бумагу. И вот что прочитал:
«Отклик на дипломное исследование М. Сухомозского... Считаю, что дипломная работа т.
Сухомозского может быть оценена очень высоко. Главное ее достоинство – СОБСТВЕННОЕ
мнение автора – свежее, нешаблонное, достаточно глубокое. Это то, чего мы ищем во всех
дипломных работах, но находим не всегда.
Привлекает и то, что работа задумана и выполнена в значительной мере – капитально. Автор
стремится, скажем, видеть перед собой весь литературный процесс, и ориентируется он в нем
неплохо. Приятное впечатление производит то, что для анализа дипломник отобрал значительное
количество произведений.
Итак, это исследование – вполне самостоятельное, основательно выполненное. Автор
обнаруживает здесь достаточно высокий уровень научно-теоретической и профессиональной
подготовки».
Мой руководитель оказался прав: на его «цидулку» внимания не обратили. Да и кто? Профессор
Прожогин, который возглавлял приемную комиссию?
Однако для Погребного его шаг – это был, конечно, риск. Ведь такой отзыв он писал на работу
дипломника, лишь о счастливой случайности не исключенного из университета и с большим
трудом переведшимся на заочное отделение.
***
Хочу, чтобы я был нужен работе, а не работа мне.
***
Отношения с руководством райгазеты уже совсем разладились. Дошло до того, что оно запретило
мне использовать информацию их издания в радиопередачах. И, несмотря на то, что выхожу в
эфир, в шесть часов утра, придирчиво за этим следят (организовали дежурство).
От рядовых сотрудников слышу: руководство считает, что я слишком много на себя беру.