Наедине с собой
Шрифт:
– Он наверху! – «просветили» ребята в спецовках (кстати, меня удивило, как хорошо все болгары
знают русский язык).
«Наверху» – это сорок метров вверх по металлической лестнице, похожей на пожарную, устанавливаемую на жилых домах. А я ведь боюсь высоты. Запросто могу загреметь вниз, пополнив, таким образом, героический список не вернувшихся с задания. Но вижу, какие
испытывающие взгляды бросают на меня рабочие: хватит ли у корреспондента смелости
подняться вместе с ними, или он
взять интервью, так сказать, «с доставкой на дом». Отбросив колебания, киваю: «Вперед! Я
следую за вами».
Пожалуй, наиболее критичным в этой ситуации был момент, когда уже на верхотуре нам
пришлось по узкой доске без перил переходить с одной стены на другую. Не знаю, как я не
свалился. Однако, как бы там ни было, интервью брал на 40-метровой высоте и видел по глазам
мужиков, что они меня за это уважают.
Кстати, никогда не думал, что спускаться куда как страшнее, чем подниматься. Тем не менее, выдержал и этот экзамен: не ночевать же на макушке установки?
1977 год
Пиала – чашка после процедуры обрезания.
***
Честно говоря, подобного поворота не ожидал. Собственный корреспондент республиканской
партийной газеты «Туркменская искра» Петр К., уйдя помощником к первому секретарю обкома
КПТ, на свое место рекомендовал меня. Особыми наши отношения назвать было нельзя. Да и
работаю я в Красноводске всего восемь месяцев.
Что ж, если получится, попробую себя в новой роли.
***
На работу в Красноводск с нашей подачи прилетела знакомая журналистка из Украины Анастасия
Гордиенко. И жить мы вскоре стали в одном коридоре бараке.
Вчера она сразу после обеденного перерыва ушла на задание. К концу рабочего дня, встретив
жену, отправились домой и я. Приходим, а Анастасия уже там. Сидит в холодильнике, максимально прикрыв дверцу («Саратов» – не из крупных, поэтому с ногами наша соседка, несмотря на небольшой рост, в него забраться не сумела).
Мы же от жары спасаемся при помощи мокрых простыней. Они, кстати, высыхают за пяток
минут.
***
Чем любовник не шутит, пока муж с другой кутит.
***
Командировка в глубь Каракумов, да еще в компании с заведующим отделом партийной жизни
редакции Реджепом Тойджановичем Тойджановым. Выехали с утра. Побывали в Небит-Даге.
Оттуда направились в забытый богом аул в глубине пустыни: шеф захотел проведать вдову своего
старого друга. Добирались по раскаленным пескам очень долго. Стрелки часов показывали
16.00. В моем животе кишки играли уже давно голодный марш (выпитая в Небит-Даге пиала
зеленого чая – не в счет). Однако, увидев полуразрушенную мазанку, грязь и нищету, я понял: надежды даже на перекусон придется оставить. Так и оказалось. Нам предложили только зеленый
чай.
К вечеру подъехали к Кизыл-Арвату, где в свое время Тойджанов был первым секретарем райкома
КПТ и где, по его словам, жило множество закадычных друзей, один из которых даже будет
встречать на въезде в город.
– Ночевать остановимся у него, – предлагает завпартотделом.
Мне, как новичку в газете, отказываться от чести как бы негоже. Однако когда перед голодными
глазами встает зеленый чай, тут сантименты теряют всякий смысл. У меня на уме столовая –
пусть самая захудалая. «Поесть хотя бы чего-нибудь!» – единственная мысль, которая из
последних сил бьется в мозгу.
– Спасибо! – говорю Тойджанову. – Я лучше в гостинице остановлюсь.
Вижу, ему это не очень нравится, но назад пути нет. Или я, наконец, набью брюхо, или еще
мучится, как минимум, до утра.
Въезжаем в Кизыл-Арват. Нас, в самом деле, ждут. Приветствия, представления друг другу. Я, дабы сразу расставить все точки над «і», деловито интересуюсь:
– А где здесь гостиница?
Что тут началось! Короче, я понял: постоялого двора мне не видать, как своих ушей.
Приезжаем в дом встретившего. Все сразу на топчан во дворе. Друзья активно беседуют – давно
не виделись. А я все жду, когда же пригласят к столу. И вот вижу: опять несут… чай. А к нему –
кусковый сахар и чурек. «Ну, – думаю, – приехали». И с неизбывной радостью вспоминаю самый
захудалый гастроном с его традиционными паштетами, колбасами, консервами.
Делать нечего. Пока мужики пьют чай, я налегаю на чурек. Хозяин это заметил и что-то крикнул в
открытую дверь дома. Через минуту оттуда появляется его дочь с… батоном полукопченой
колбасы и ножом. Я незаметно облегченно вздыхаю и с чистым сердцем налегаю на свой ужин, удивляясь, что остальные его игнорируют. Прикончив почти весь батон и испив чая, расслабленно
откидываюсь на подушку. И тут…
Нам подают зажаренного молодого барашка. Потом – пельмени. Дальше – шашлык. Несут шурпу
(наваристое туркменское первое). Виноград, арбуз, дыня. И снова – зеленый чай.
У меня голова идет кругом. Во-первых, я так наелся колбасы, что даже пригубить этих
деликатесов не в силах. Во-вторых, в душе имею обиду: почему не предупредили, что готовят
столь роскошный ужин? И, в-третьих, никак не возьму в толк, что за хреновина: обычно подают