Наемник (Тени Солнца)
Шрифт:
— Вам идет, доктор Майк, — сказала Шермэйн.
— Приятно слышать, что меня снова так называют. — Улыбка наполнила его лицо. — Вы, наверное, хотите взглянуть на ребенка?
— Как он?
— И мать, и младенец в полном порядке, — уверил он и повел Шермэйн по проходу между кроватями. С каждой подушки их провожали огромные любопытные глаза под черной шапкой кучерявых волос.
— Можно его взять на руки?
— Он спит, Шермэйн.
— Ну очень вас прошу!
— Думаю, это для него не смертельно. Хорошо, берите.
— Брюс, посмотрите, какой
Она держала крошечное черное тельце у груди, и ребенок, заерзав, стал маленьким ртом инстинктивно искать сосок. Брюс наклонился, рассматривая младенца.
— Очень милый, — сказал он и повернулся к отцу Игнацию: — Там в машине все, что я обещал. Отправьте санитара, пусть перенесет все в здание. — Затем Керри обратился к Майку: — Иди переоденься. Сейчас поедем.
Майк, теребя в руках висевший на шее стетоскоп, покачал головой:
— Я не поеду.
Брюс удивленно посмотрел на него:
— Что?
— Я останусь здесь, с Игнацием. Он предложил мне работу.
— Ты с ума сошел, Майк.
— Возможно, — согласился Хейг, взял у Шермэйн ребенка и положил его в кровать рядом с матерью, заботливо подоткнув одеяло. — А возможно, и нет. — Он выпрямился и обвел рукой ряды кроватей. — Согласись, здесь много работы.
Брюс беспомощно смотрел на него, а потом обернулся к Шермэйн:
— Отговорите его. Может быть, вам удастся убедить его, что это бессмысленно.
Шермэйн покачала головой:
— Нет, Брюс, я не стану.
— Майк, ради всего святого, поступи разумно. Как ты останешься здесь, в этом болоте…
— Я провожу тебя до машины, Брюс. Я знаю, что вы спешите.
Он провел их через боковую дверь и постоял у водительского окна, пока они садились внутрь. Брюс протянул ему руку, и Хейг сжал ее.
— Будь здоров. Спасибо за все.
— Счастливо, Майк. Ну что, примешь сан и станешь полноправным миссионером?
— Не знаю, Брюс. Вряд ли. Я просто хочу получить еще один шанс делать то, что умею. Хочу немного укоротить счет, который в последнее время слишком вырос.
— Я запишу тебя как «пропавшего без вести». Выброси форму в реку, — сказал Брюс.
— Хорошо, — ответил Майк и отступил назад. — Берегите друг друга.
— Не понимаю, о чем вы, — чопорно заявила Шермэйн, сдерживая улыбку.
— Я старый пес, меня не проведешь, — сказал Майк.
Брюс отпустил сцепление, и машина тронулась.
— Благослови вас Бог, дети мои, — улыбнувшись, провозгласил Майк.
— Au revoir [8] , доктор Майк.
— Пока, Майк.
8
До свидания (фр .).
В зеркало заднего вида Брюс смотрел на него — высокого, неуклюжего, в плохо сидящем облачении, но гордого и непоколебимого в своей правоте. Хейг помахал последний раз, а потом развернулся и поспешил обратно в больницу.
Оба молчали, пока не
— Он хороший человек, Брюс.
— Пожалуйста, прикурите мне сигарету, Шермэйн.
Ему не хотелось говорить на эту тему — разговоры все только испортят.
Снизив скорость перед перекрестком, Брюс переключился на вторую передачу и привычно посмотрел по сторонам, проверяя, свободна ли основная дорога.
— О Боже! — ахнул он.
— Что такое, Брюс? — Шермэйн вскинула голову, так и не успев зажечь сигарету.
— Смотрите!
В сотне ярдов от них, на краю дороги, припарковалась колонна автомобилей. Первые пять — тяжелые, крытые брезентом грузовики мрачного оливкового цвета, шестая — огромный красно-желтый бензовоз с надписью «Шелл» на пузатом боку. Позади ведущего грузовика стояла пневмоколесная двадцатипятифунтовая противотанковая пушка с легкомысленно задранным кверху стволом. Вокруг машин расхаживало человек шестьдесят в разномастной форме и касках — вооруженные кто автоматами, кто старомодными винтовками со скользящим затвором. Солдаты беспечно мочились в траву на обочине, курили и разговаривали.
— Генерал Мозес! — сказала Шермэйн тихим от ужаса голосом.
— Ложись! — крикнул Брюс и, свободной рукой пригнув Шермэйн к самому полу, выжал газ. «Форд» взревел и рванул вперед, поднимая столбы пыли. На повороте Брюс с трудом выровнял машину и глянул в зеркало заднего вида. Позади них все зашевелились и забегали, крики перекрывали рев «форда». До спасительного изгиба дороги, ведущего к дамбе, оставалась сотня ярдов.
Шермэйн привстала на колени и оглянулась.
— На пол, черт подери! — крикнул Брюс и толкнул ее вниз.
Рядом с ними обочина взорвалась фонтанчиками пыли, а позади истерично застрекотала автоматная очередь.
Поворот стремительно приближался, как вдруг сзади громыхнуло и автомобиль вздрогнул. Лобовое стекло пошло кружевными трещинами, приборная панель разлетелась вдребезги, осыпав осколками волосы Шермэйн, две пули прошили кресло, выпустив наружу набивку, словно кишки раненого животного.
— Закройте глаза! — крикнул Брюс и, ударив кулаком по лобовому стеклу, сам зажмурился от полетевших осколков. Теперь он мог видеть через пробитую дыру. Вот он, поворот! Брюс круто вывернул руль, отчего задние колеса занесло на обочину и машина проскакала по кочкам, задевая траву и листья.
Проскочив поворот, «форд» несся к дамбе.
— Вы как, Шермэйн?
— Вроде ничего, а вы?
Она вылезла из-под панели: на щеке кровь от пореза стеклом, а глаза от страха раза в два больше, чем обычно.
— Только бы Бусье и Хендри были готовы выезжать. Эти подонки через пять минут будут там.
Они проскочили дамбу — стрелка спидометра доходила до восьмидесяти миль в час, — въехали на противоположный берег и помчались по главной улице Порт-Реприва. Не отпуская руки с клаксона, Брюс дал несколько отрывистых тревожных гудков.