Наемник. Пламя надежды
Шрифт:
Глеб уже находился внутри, когда серв-машину потряс удар.
Тонко взвыл гироскоп системы самостабилизации. Что же, фрайг побери, происходит? Кто в эти секунды управляет машиной?
Внутренний люк открылся, и Глеб, шагнув в рубку управления, в первый миг не поверил своим глазам – в кресле пилот-ложемента сидел андроид! Дымов обежал взглядом приборные панели, определяя степень повреждений, и ситуация прояснилась. «Фалангер» вывел из строя снайперский выстрел! Разряд двухсотмегаваттного лазера (таким оружием, как правило, оснащались колониальные «Беркуты») прожег лобовой скат брони, проделал аккуратную
«Что тут у них творится? – Глеб расстегнул страховочные ремни, с усилием вытащил дымящегося андроида из кресла, вырвал из разъема на его груди шунт прямого обмена данными. – Кто-то из игроков нечист на руку? Сумел подменить пилотов, рассчитывая выиграть?
Нет времени на разбирательства…»
Он сел в кресло, застегнул ремни, затем точным, уверенным движением подключил шунт к гнезду височного импланта.
Блеклый, враждебный мир мгновенно изменился.
…Среда обитания. Мы подразумеваем под этим понятием окружающую нас природу, дом, вещи, социум. Для поколений, рожденных на войне, выросших на космических станциях или в полупустых мегаполисах Земли, средой формирования рассудка стали цифровые вселенные, связанные с управлением сложными кибернетическими комплексами. Прав был майор Фостер – бывших пилотов не бывает. Разум раз и навсегда адаптируется к прямому нейросенсорному соединению, и нет в мире силы, способной вытравить сформированные на грани жизни и смерти рефлексы.
Рассудок Глеба включился в локальную сеть машины, его мозг стал ядром системы, мгновенно объединив разрозненные цепи управления, нервные ткани человеческого организма чутко и безошибочно начали реагировать на сотни импульсов, посылаемых датчиками механизмов, – он ощутил «Фалангер» как собственное тело.
Серв-машина, готовая вот-вот рухнуть, мгновенно стабилизировалась.
Сотни индикационных огней на панелях управления поменяли цвет, изменили рисунок контрольных сигналов, многочисленные надписи, предупреждающие о сбоях и ошибках в управлении, сменились на лаконичные доклады о подключении резервных подсистем, орудия исполинской серв-машины шевельнулись, будто живые, в рубке еще дымили некоторые консоли, матово отсвечивали погасшие экраны, но Глеб уже взял управление, его глаза были закрыты, он воспринимал окружающий мир сенсорами «Аметиста», не находя ничего чуждого или странного в таком способе мироощущения.
Первый шаг «Фалангера» сотряс почву Арены.
Включившаяся система связи автоматически набрала номер абонента.
– Хограк?
Секунда тишины.
– Дымов? Глеб, это ты? Куда ты подевался!
– Нет времени! Меня пытались убить! Запеленгуй сигнал, я на Арене!
– Есть! Вижу! Какого фрайга ты делаешь в рубке «Фалангера»?!
– Пытаюсь выбраться из смертельной передряги. Слушай внимательно! Мне нужна информация. Я нашел пилота. Им оказался андроид. Что-то прогнило в вашем королевстве…
– Не понял?!
– Пилотом серв-машины, которую я захватил, тоже был андроид. Это по правилам?
– Нет!
– Тогда выясни, чьей серв-машиной я сейчас управляю?
– Это Адмирал! Его «Фалангер»! Он накануне проиграл все свое состояние! Его наемников остановил Флеш! Сегодня Адмирал заявил на арену четверых вольных стрелков.
– Текущая обстановка? – скупо осведомился Дымов. Упоминание о пилоте «Хоплита» мгновенно изменило его планы.
– Флеша окружили. Загнали в старое укрепление и блокировали со всех сторон. Он подбил три серв-машины, но к наемникам Адмирала присоединились еще четверо.
– Понял тебя. Я его вытащу. Организуй бригаду медиков к южному порталу Арены.
– Дымов, ты с ума сошел? Правила Арены…
– К фрайгу ваши правила. Их никто не соблюдает! В рубках серв-машин андроиды! А Флеш мне симпатичен. До связи.
Минимум информации, полученной от Хограка, помог Глебу быстро сориентироваться в обстановке, не тратя времени на поиск целей.
Основные баталии уже завершились, и теперь собравшаяся на трибунах публика напряженно следила, как пять серв-машин окружили укрепление, в глубинах которого занял оборону колониальный «Беркут». Видимо, «Хоплит» Флеша сильно пострадал в предыдущих схватках, его не успели отремонтировать, и пилоту пришлось взять колониальную машину.
Глеб включил вариатор частот связи.
– Флеш. Ответь.
Визуальная картинка не появилась, но аудиосистема передала искаженный голос:
– Отвали!
– Я твой союзник! – спокойно проговорил Глеб. – Это не уловка. Я знаю, ты из пилотов Альянса. Прошел войну. Твоя манера вождения «Хоплита» мне знакома. Продержись еще пару минут. Предаю код для закрытого канала связи!
«Фалангер» Дымова уже начал движение среди оплывших, нашпигованных металлом холмов. Вариатор целей перестраивал программу, и через несколько секунд в условной сфере поискового радара осталась одна изумрудная точка в окружении алых маркеров.
Дистанция – три километра. Ракетные комплексы перезаряжены. Тест орудийных систем успешен. Обнаружено повреждение брони. Герметичность рубки не восстановлена.
Доклады подсистем скользили по периферии сознания. Глеб давно не испытывал такого напряжения моральных и физических сил.
Он принял спонтанное решение, но не собирался его менять. Так или иначе, он намеревался отыскать таинственного пилота, чья манера вождения серв-машины выглядела настолько знакомой, что разбередила множество воспоминаний, но накануне, пытаясь понять, проанализировать всплывшие в памяти фрагменты боев, Глеб так и не пришел к однозначному выводу, кто из офицеров Альянса известен на Арене под именем Флеш.
Тестирование подсистем завершено. Принят ответный код для формирования защищенного канала связи. Инициализирована телеметрия данных.
Все мысли и события уложились в краткий отрезок времени – с момента перехвата управления прошло двадцать секунд.
Коротко рявкнуло зенитное орудие, послав в небеса над Ареной контейнеры с наночастицами.
Дымов не собирался играть. В его жизни не было места для лицемерных кровавых забав.
Сеть наномашин развернулась, теперь датчики «Аметиста» собирали всю необходимую информацию. В рассудок Глеба вторгся голос комментатора Арены, но он тут же блокировал частоты связи, не нуждаясь в субъективных оценках происходящего.