Наемник
Шрифт:
Репортер тихо говорил по видеотелефону, а точнее – больше слушал и кивал головой.
– Ты меня понял, Дуренко?
– Да, сэр.
– Что ты понял?
– Это мой последний шанс остаться в компании.
– Именно. Если у тебя и на этот раз не получится, то я не посмотрю на то, что твой дядя влиятельный человек, и ты вылетишь в два счета. Ты меня понял?
– Да, сэр.
– Не подведи меня, – сказал напоследок шеф информационного отдела и отключился.
Маленький экранчик телефона потух, и Эрик Дуренко в сердцах сказал:
– Жирный кабан…
– Что,
– Естественно, то ему не это, это ему не так. Сволочь, одним словом… – Эрик замолчал, к ним подходил один из спецназовцев.
– Слушайте меня внимательно, дважды повторять не буду. Я не знаю, как и кого вам удалось подмазать, чтобы попасть на проведение этой операции, но если вы сделаете что-то не так, вы об этом пожалеете. А теперь выключайте все телефоны и делайте так, как вам скажет сержант Сингурд, – командир подразделения показал на названного сержанта.
– Очень приятно познакомиться, Эрик Дуренко, а это мой коллега Теодор Ш…
– Пошли за мной.
Сингурд резко развернулся и зашагал за своим командиром. Его бойцы уже спускались в колодец, из которого сильно пованивало тухлятиной.
– Что так воняет?
– Это же коллектор, тут и должно вонять.
– Ладно, оставим вонь в покое, ты уже снимаешь?
– Давно уже, черт… скользко.
– Хорошо. Итак, дорогие дамы и господа, мы находимся на заключительной стадии операции по освобождению заложников, захваченных неким Орденом белого черепа, требующим в обмен на жизнь заложников освобождения из тюрьмы своих товарищей, а также сто миллионов реалов и звездолет к подъезду.
– Тише, придурок, – сказал сержант свистящим шепотом.
– Понял. Итак, – уже тише продолжил Эрик, – всего час назад стало известно местонахождение удерживаемых заложников, среди которых есть племянница нашего мэра. И вот когда ведутся переговоры, группа капитана… ээ… капитана Клавье пробирается по коллектору… ээ… Короче потом договорю, все равно не прямой эфир.
– Нет проблем.
– Но ты все равно снимай.
– Снимаю, снимаю…
Группа продолжала двигаться. Запах становился сильнее, и скоро выяснился его источник: дали течь трубы, и их содержимое лилось на пол и по специально предусмотренному для этого желобу уходило куда-то в стену.
– Тут не мешало бы аварийным службам поработать, а то, как рванет, все к чертям затопит. Слушай Тео, а куда это оно уходит?
– Чего уходит?
– Вот эта мерзость куда уходит?
– Так это… там емкость есть, туда все стекает, а оттуда уже специальным насосом закачивается обратно в трубу.
– Надо же… а ты откуда знаешь?
– Так это… у меня дядя ассенизатором работал, пока в такой вот яме по пьянке не утонул, поскользнувшись… Когда я маленьким был, он у нас часто бывал, ну и рассказывал о своей работе.
– Понятно.
Полицейское подразделение прошагало с километр по коллектору и остановилось в одном из подсобных помещений, куда, несмотря на протесты, втиснули и журналистов.
Встав
– Дамы и господа, вот вы наблюдаете, как наш доблестный капитан Клавье проводит последний инструктаж. Давайте послушаем, что он говорит.
Шлифман специальным пультом изменил фокусировку, и теперь микрофон ловил слова Клавье.
– Террористы прямо над нами, – продолжал капитан, не обращая внимания на журналистов. – Поднимаемся по лестнице, занимаем позиции в воздуховоде и начинаем. Заложники не должны пострадать ни в коем случае. А теперь пошли.
Первым лез радиоэлектронщик, он проверял впередилежащий путь на наличие различных ловушек и систем оповещения, таких было немного и они являлись самыми простыми образчиками. Иногда спец замирал и, немного поколдовав, снимал установленные террористами датчики. Наконец он подал сигнал, что все в порядке и сюрпризов больше нет.
Десять человек медленно расползлись по коробу системы вентиляции, не производя при этом ни единого звука, и, в это трудно поверить, почти не поднимали пыли, которой здесь было полно.
Журналистов оставили в самом начале, но им и этого хватило. Через решетку они могли наблюдать за действиями террористов.
Заложники сидели группой в центре большого зала, связанные по рукам и ногам, а также привязанные друг к другу. Четверо террористов сидели по углам, а один, их главарь, расхаживал по залу с телефоном в руке.
– Долго мне еще ждать? – нервно спросил главарь. – Или мне для ускорения ваших действий послать вам посылку в виде ушей или что вы там предпочитаете? А то я мигом. Вы слышите, я ведь не шучу, прямо сейчас и начну…
Эрик не уловил, что ему ответили, но надеялся, что чуткая аппаратура Теодора зафиксировала слова. Что-то коснулось его руки, Эрик медленно повернул голову и инстинктивно отпрянул назад. Перед ним была крыса Шмундера.
Крыса-мутант выращивалась для ускоренной проверки медикаментов, когда результат тестирования препаратов проявлялся бы самое большее – через неделю, а не через месяцы или даже годы, как раньше. Но что-то пошло не так, и вместо безобидного зверька получился агрессивный монстр, от укуса которого ничто не могло спасти. И этот монстр вырвался из стен лаборатории из-за оплошности лаборанта, который и стал первой жертвой зверя. Самое неприятное, что сбежавшая крыса была беременной самкой, и теперь они расплодились по всему городу и продолжали колонизировать всю планету ударными темпами.
Инстинктивно отпрянув назад, Дуренко ударился головой о стенку так, что у него искры посыпались из глаз. Звук удара в уже привычной тишине, да еще в закрытом пространстве воздуховода, получился необычайно громким. Эрик не сразу понял, почему далеко не пугливая крыса убежала. Все прояснило искаженное лицо его оператора. Эрик, быстро развернувшись, посмотрел через щель: в зале шла жуткая стрельба, террористы стреляли во все стороны, и несколько пуль пробили стенку вентиляционной шахты совсем рядом с застывшими журналистами.