Наемник
Шрифт:
Галлауз выполз на середину подвала и поддел ножом одну из панелей. Свет, упавший из люка на лицо Рене, заставил Удо улыбнуться.
— Ну и видок. Твоя толстушка тебя не узнает.
— Ерунда, в темноте ничего не видно.
— Когда уходить будем? — неожиданно спросил Галлауз, опуская вниз жестяную банку на веревке.
— Куда это ты собрался уходить? — поинтересовался Жак.
Галлауз ничего не ответил и, только подняв емкость с водой, сказал:
— Сколько еще мы здесь продержимся, Жак? Ну три-четыре дня, потом
— Сваливать? А деньги? Или тебе уже не нужны два миллиона кредитов?
— Деньги нужны, чтобы хорошо жить, Жак. А мертвому деньги ни к чему.
— Вот это ты верно сказал, — думая о своем, согласился Рене. — Ладно, лей на руки.
104
Шелли последний раз провела по лицу кисточкой и, критически себя оглядев, осталась довольна. Несмотря на то что на складе было слабое освещение, ей хотелось предстать перед любовником в наилучшем виде.
Девушка убрала косметику, накинула тоненький халатик поверх кружевного белья и взглянула на часы. Они показывали половину двенадцатого, и оставшиеся полчаса нужно было чем-то занять.
«Полежу, подумаю…» — решила Шелли и осторожно, чтобы не помять прическу, прилегла на постель.
Сегодня у нее появилась одна интересная догадка, и девушка полагала, что теперь она знает тайну, которая могла навсегда привязать к ней Жака. И тогда — небольшое заведение в Эль-Гео, свободные деньги, украшения, туалеты — одним словом, не жизнь, а мечта. Не то что здесь — работать в чужом баре и расточать улыбки налево и направо, чтобы вытянуть побольше чаевых.
«Решено, он будет моим…» — твердо пообещала себе Шелли. Она снова посмотрела на часы и заметила, что, пока предавалась мечтам, подошел час назначенного свидания.
Шелли встала с кровати и, подойдя к шкафу, открыла дверь, следом за ней еще одну — потайную, и, пройдя шкафчик насквозь, оказалась на небольшой винтовой лесенке.
Крохотный фонарик высветил ржавые ступени, и Шелли, поддерживая полы халатика, стала торопливо спускаться.
Как всегда осторожный, Жак только в последний момент вышел из темного угла. Он никогда не появлялся на их ложе раньше Шелли и, когда она спрашивала его о странной привычке прятаться, объяснял это желанием казаться ей таинственным.
Подняв крышку большой коробки, на которой было написано «Сигареты „Рольф“», Шелли достала матрас и постельное белье, а затем принялась готовить любовное гнездышко прямо на сдвинутых ящиках из-под консервированных креветок.
— Ты чего сегодня такой молчаливый? — спросила Шелли нежным голоском.
— Да, — отмахнулся Жак, — немного нездоровится.
— Ну давай отложим это дело.
— Нет, Шелли, я не в этом смысле. Просто ударился головой. Тут в темноте не видно, но под глазом у меня синяк.
— И с голосом что-то.
— Да,
— Какой ужас. Ты с кем-нибудь дрался?
— Да нет, просто несчастный случай-Шелли любовно разгладила на простыне последние складки и присела на краешек постели.
— Иди ко мне, мой таинственный герой, — проворковала она и протянула навстречу Жаку свои полные ручки.
— О, Шелли, любовь моя, — сказал Жак, и ему самому стало противно от этой дикой сцены.
Решив помолчать до первого перерыва, он сразу приступил к делу. Спустя положенное время, отдышавшись, он спросил: — Ну, как дела?
— Мне хорошо, — не открывая глаз, теплым шепотком призналась Шелли. — Я не в этом смысле. Как в городе?
— О чем ты говоришь? — Шелли потянулась, как кошечка, и выгнула спинку. — Тебя интересует, что случилось в гостинице?
— А что случилось в гостинице? — Рене постарался задать этот вопрос как можно безобиднее, но, кажется, в его голосе прозвучали заинтересованные нотки.
— Разве в вашей казарме об этом ничего не говорили?
— У нас в казарме всякое болтают, Шелли. Я всему и не верю.
— На мистера Ландера было совершено покушение. Говорят, его ранили…
— Кто же это мог быть? Неужели местные так его невзлюбили?
Шелли подняла вверх свою красивую ногу и прочертила ею в темноте дугу.
— Поговаривают о двух вражеских диверсантах. Их у нас в последнее время как грязи. Постоянно в гостинице кто-то стреляет, прибегают полицейские, лейтенант Нейдл ходит за всеми по пятам и выспрашивает.
— Кто такой лейтенант Нейдл? — насторожился Жак.
— А, — махнула рукой Шелли, — местный начальник полиции. Под его командованием всего десяток полицейских…
Шелли вздохнула и продолжила:
— Все высматривает, вынюхивает, заходит в бар и заводит со мной всякие разговоры.
— Разговоры? И чем интересуется? Шелли немного помолчала, а потом просто сказала:
— Тобой.
— Что?! — позабыв обо всем на свете, Рене подскочил на месте. Поняв, что выдал себя с головой, он тут же перестроился и уже другим, негодующим тоном, продолжил: — Что значит интересуется мною? Я что, вор или убийца? Ну были у меня проблемы с полицией в городе, так это же пустяки.
— А какие у тебя были проблемы с полицией, Жак?
— Случалось, я забывал платить налоги и штрафы. Они помолчали. Потом Шелли подвинулась к Рене поближе и вдруг жарко зашептала ему на ухо:
— Я ведь знаю, кто ты, Жак. И для меня не важно, кому ты служишь. Я люблю тебя и готова тебе помогать…
Она замолчала и, приподнявшись с подушки, силилась разглядеть в полумраке, какое впечатление ее слова произвели на Жака.
«Должно быть, я сейчас похож на вурдалака», — промелькнула у Рене глупая мысль. Непостижимым образом он представил свою распухшую физиономию, вдобавок застывшую от удивления и испуга.