Наёмник
Шрифт:
Тело заключённого истаивало на глазах. И через миг на полу осталась лишь кучка серо-зелёной одежды.
– Пошли, - поторопил сержант, первым направляясь к двери.
– Ну, сейчас он воскреснет, - многообещающе простонал холёный, кое-как перебирая ногами, - уж я ему устрою... Давно я не был так зол.
– Давно ты как следует не получал!
– хихикнул детина.
– А ведь и мне от него досталось!
– с неожиданным удивлением детина посмотрел на сержанта, словно только что вспомнил удар, нанесённый ему заключённым.
– Ну, сволочь! Раз двадцать убью его, это точно!..
И детина принялся
Часовые у дверей, за которыми располагался айттер, при появлении этой решительно настроенной троицы встали по стойке смирно. Сержант приказал открыть дверь и они вошли в просторную светлую комнату. Стены, пол и потолок тут были выложены белой пластиковой плиткой, легко отмывающейся и совершенно не пропускающей за пределы комнаты никаких звуков. Ослепительно-белый овальный диск айттера на этом фоне почти не был заметен. Тонкие изогнутые ножки, на которых покоился диск, тоже не бросались в глаза, и создавалось впечатление белого облака, парящего в вылинявшем от жары небе. Лишь небольшой пульт управления напоминал о том, что здесь, в этой комнате, находится айттер - устройство, способное вернуть к жизни любое живое существо, которое предварительно было подвергнуто процедуре снятия матрицы.
– Успели, - облегчённо вздохнул холёный, увидев пустующий пока диск и плотоядно ухмыльнулся.
– Даже сигнал ещё не сработал...
Сигнал срабатывал каждый раз за две минуты до появления объекта - неприятный звук высокого тона, ярко-синяя мерцающая полусфера, окутывавшая белый диск. Ничего этого пока не было.
Сержант вдруг подумал, что никто толком не знает, как именно снимается матрица. Что айттер измеряет, запоминает, фиксирует? И как он воссоздаёт человека? Да и не только человека - ксионийцы, кассилиане и альгатирейцы тоже бывали гостями урановых рудников Тарса-I. Вечными гостями, умирающими бессмертными. И каждый раз айттер срабатывал, как часы...
Сержант нахмурился. Эта мысль почему-то вызвала у него тревогу. Некоторое время он пытался понять, что же его беспокоит, но так и не смог. И только когда его холёный приятель посмотрел на часы и недовольно проворчал: «долго что-то...», до сержанта дошло, что - да, действительно, на этот раз что-то слишком уж долго.
– Не пора ещё?
– нетерпеливо спросил детина.
– Вроде, пора бы уж, - пожал плечами сержант.
– Ладно, подождём ещё, куда он денется?!
Прошло десять минут. Овальный диск по-прежнему оставался пуст.
– Что-то он долго не воскресает, - проворчал холёный.
– Испугался!
– захохотал рябой детина.
Сержант промолчал. Действительно, на этот раз процесс воссоздания занял намного больше времени, чем это бывало обычно. Пять-семь минут... ну, пускай,
У сержанта мелькнула совершенно дикая мысль, что заключённый вообще не появился. Но это же просто невозможно! То есть, возможно, конечно... Если айттер, на котором была снята матрица, разрушен и перестал функционировать. Именно - не вышел из строя, а полностью разрушен. Потому что вывести из строя айттер до сих пор не удавалось никому - основным элементом его служит этот самый белый овальный диск. Сложная конструкция из кристаллов, в которой до конца толком так и не разобрался, ни один учённый. Пользуются, а как она работает - представляют себе довольно смутно. И повредить этот диск невозможно, разве что сунуть его в какую-нибудь сверхновую звезду. Так что сбой в его работе просто невозможен, разве что...
Разве что матрица, только что снятая с человека, была не первой. Воскрешение всегда происходит лишь на том айттере, на котором была снята первая матрица. Однако в личном деле этого заключённого не было указано, что матрица уже снималась.
Сержанту стало неуютно. Он вдруг понял, что товарищ - здоровенный детина - прямо сейчас озвучивает все его мысли. И глянув на второго своего спутника, сержант догадался, что эти же мысли присутствуют и в его голове.
– Не может быть!
– убеждённо говорил детина.
– Мы же видели, что матрица с него не снималась. А у каждого, с кого снималась, есть пометка в личном деле. Да и не прислали бы сюда того, с кого матрица уже снята. Сюда только «чистых» присылают, как же иначе?..
– Заткнись, - пробормотал холёный.
– Заткнись, пожалуйста. Я очень тебя прошу...
Голос его постепенно понижался, пока не начал звучать подобно злобному шипению. Но на детину это никакого эффекта не произвело. Он недоумённо пожал плечами и повернулся к сержанту.
– Ведь не бывает же так, правда?
– наивно спросил он.
– А как бывает?
– медленно произнёс сержант, продолжая в упор глядеть на белый овальный диск айттера - словно надеялся взглядом вытащить из небытия строптивого заключённого.
– Как бывает?
– переспросил детина и пожал плечами.
– Как всегда... Ну, когда они воскресают...
– Как всегда...
– тупо повторил сержант, не сводя с айттера глаз.
– Ну, да!
– подтвердил детина. В голосе его что-то изменилось. Он шумно сглотнул слюну и посмотрел на холёного.
– Правда?
– Заткнись, - едва слышно повторил тот, также не отводя взгляда от белого диска.
– Просто, тут наверное что-то поломалось!
– громко заявил детина.
– Не может же быть, чтобы тут ничего не поломалось, правда?
Не может быть, чтобы тут ничего не поломалось, мысленно повторил сержант. И ему показалось, что в комнате повеяло ледяным холодом. Потому что и с него самого, и с его товарищей тоже были сняты матрицы - только, разумеется, не на этом айттере. Значит, возможна ситуация, когда он - сержант - после очередной гибели в бою, не воскреснет. Значит, теперь надо быть осторожнее. Одно дело - лезть с ножом в орущую толпу взбесившихся заключённых, когда знаешь, что всё равно воскреснешь и расквитаешься с каждым из этих скотов по полной программе, и совсем другое, когда знаешь, что смерть - навсегда.