Наёмники Дождливая Осень.
Шрифт:
– Чтоб вам всем сдохнуть крысы продажные. – Прошипел барон и, схватив одной рукой Ликана за грудки, притянул его к себе. – Сейчас мы идём к Хомраку, садимся в лодки и уплываем из крепости, понял?
– Мы…, можем разбиться.
– Можем, - спокойно кивнул барон – но я лучше сдохну чем попаду в лапы к этим шакалам.
– Мы можем договориться….
– Э-э нет сотник, договариваются равные по силе противники, а не победители с побеждёнными. В нашем случае я должен
Три лодки загруженные бойцами под завязку, отвалили от стен крепости через десять минут, а через двенадцать их уже не было видно, предрассветный сумрак и неистовый поток поглотил их.
Глава 7.
Фотий оторвал голову от тюка с сеном, заменяющим подушку и, хотел рывком сесть, но резь в животе дикой болью сковала всё его тело, полностью обездвижив его. Он вцепился взглядом в какую-то незначительную деталь на стропиле, как бы стараясь, глядя на неё, утвердиться в этом мире, и не дать сознанию снова окунуться в чёрный омут липкого беспамятства. С минуту он не мог не то что пошевелиться, даже выдохнуть не получалось, но чем злее становился его взгляд устремлённый к какой-то ржавой скобе на балках, тем больше прояснялось сознание и отступала боль. «Я встану. Врёшь, не для этого я столько вынес, что бы лежать сейчас размазанным плевком чёрт его знает где». Наконец он выдохнул и откинулся на тюк. «Отсутствие боли – уже благо». Вспомнил он слова монаха из храма скорбящих разумом, и уже готов был с ним согласиться, как на ум пришла другая фраза, которую он, будучи ещё совсем сопливым новобранцем, слышал по сто раз на дню от своего сержанта. «Больно падла!? Радуйся, значит ещё жив и можешь драться!». После чего следовал хороший пинок или удар палкой по рёбрам. Фотию даже на секунду показалось, что сейчас он откроет глаза и увидит эту ненавистную рожу, которую в юности так мечтал своротить на бок. Но пронесло. «Рожа», что нависла над ним, когда он таки разлепил глаза, была совсем не лишена привлекательности. Рыжие кудряшки, вздёрнутый носик и хитрющие зелёные глаза, никак не могли принадлежать вечно орущей харе первого наставника. Наверное, лицо Фотия выразило крайнюю степень удивления, потому что ещё секунду назад серьёзная мордашка девушки вдруг осветилась улыбкой.
– Судя по твоему охреневшему виду, ты слегка удивлён. Неужели первый раз в жизни бабу увидел? – Весело спросила она и, сжав в кулаке тряпку, накапала ему в раскрытый рот несколько капель воды. Фотий с трудом сглотнул.
– Ещё. – Просипел он.
– Ага, сейчас. Тебя бро, один единственный глоток может на тот свет отправить. Дырка в животе, это тебе не карт изюму, Баха вообще думал, что ты загнёшься.
– Но тот парень….
– Шкирда что ли? Он тебе, небось ещё и сыном лекаря назвался? – Фотий кивнул. – Коновал его батя был, причём в прямом смысле этого слова. – Девушка тряхнула кудрями и невесело рассмеялась. – Наверно и ободрал тебя как липку? – Фотий шевельнул рукой и закрыл глаза. – Ну конечно не без этого. Да ты не переживай полковник, мы хоть люди и бедные, но честные, твоего добра не тронули. Ты только одно скажи, ним с Бахой стоит клоаки опасаться? А то, знаешь ли, как-то не хочется кишки за собой по полу волочь.
– Нет. – Ответил Фотий.
– Тогда спи болезный, а когда Баха придёт, я тебя разбужу. – Она смочила
Всю дорогу до обоза Сахрар боялся, что их нагонят люди Чирка, и потому погонял лошадей непрестанно. Тэйвар не приходил в себя, его безвольное тело раскачивалось в такт хода лошади и всё время норовило сползти. Сахрар, не сходя с коня, зацепил его ремень за луку седла и в который раз настороженно оглядевшись, продолжил путь. До своих вирр, не больше, но что может сделать тысяча против целой армии? То, что тут целая армия, Сахрар почему-то не сомневался.
Весть о ранении Гема разлетелась со скоростью молнии и, когда он привёз его к обозу, первым, как ни странно, примчался Хамай, мало того, он ещё с собой и лекаря приволок, хотя все знали, что тэйвар и купец, мягко говоря, недолюбливали друг друга. Тысячник недружелюбно покосился на Хамая, но лекаря к тэйвару допустил, правда, не забыл позвать и своего костоправа.
– Что произошло? – Спросил купец без всякого приказного тона в голосе. Сахрар удивился, он считал, что Хамай немедленно начнёт всё строить под себя и повиноваться не собирался, хотя в будущем это и могло выйти боком, если не сказать хуже.
– Чирок. – Коротко бросил ему Сахрар и отвернулся, ища глазами хоть кого-нибудь из своих сотников.
– Ты не кипятись йёр, - спокойно сказал купец – а расскажи всё толком.
– Напоролись на две сотни повстанцев Чирка уважаемый (надо же было как-то вернуть йёра, чтобы не остаться в долгу) и конечно тэйвар захотел его прикончить.
– Вот так? С сотней против двух?
– Что ты хочешь этим сказать? – Тут же встал в позу тысячник. – Мои лодиниты и не на такое способны. Если бы не сам Чирок…. – Сахрар сжал кулаки.
– Да уж. – Согласно кивнул Хамай. – С этим демоном они как будто сильней становятся. Откуда они там взялись?
– Честно, не знаю, но у меня такое чувство, что их там очень много. – Как-то уж сосем не по-военному, ответил Сахрар. – Неужели они не знают о нашем посольстве?! Почему нас никто не встречает?!
– Кому нужно знали, а встречать нас должны были завтра у замка Севитар, вот только Чирок, похоже, пронюхал о переговорах.
– Тогда понятно, он тут не случайно.
– Ты вот что, - подошёл в плотную к нему Хамай – сейчас прикажи своим людям разбить лагерь, а утром поворачивай обратно.
– А вы?
– А я ночью уйду, мне, во что бы то ни стало нужно быть в замке.
– Я не могу вас отпустить, у меня приказ.
– У тебя приказ тэйвара, а у меня марвелина так, что гневи Небо, и делай как…, нужно Буторку, а не Гему.
– Господин Хамай…
– Нет, я всё сказал.
– Я не подчиняюсь марвелину. – Чуть не по слогам произнёс тысячник. – Так, что я тоже, всё сказал. Куда вы, туда и я.
<