Наёмники Дождливая Осень.
Шрифт:
– Ну…, ладно.
Минут через десять они уже подходили к цели, это было трёхэтажное каменное здание стоящее на перекрёстке, с обоих сторон к которому, вплотную примыкали другие дома.
– Видишь в соседнем здании лавка сапожника, нам туда. – Сказал Рут и первым перейдя улицу пару раз стукнул в дверь.
– А хто тама!? – Очень громко спросил из-за двери старушечий голос.
–
– Это я, Бий Хем, баушка! – Почти на всю улицу проорал Рут. – Цверг был в шоке.
Дверь быстро распахнулась и из чёрного проёма появилась костлявая рука, которая сцапав Рут за шею, втащила его внутрь.
– Ну, здравствуй внучёк мой дорогой! – Рут снял шлем с подшлемником и старуха, поцеловав его в макушку, обратила свой взор на Сандра. – Ну и ты заходи, дятел мой загадочный. – Старуха проворно захлопнула за вошедшими дверь на приличных размеров засов. – Ну, - подступила она к Руту – как там моя девочка?
– Вы о риэль Хемиле?
– О её служанке, королобый! Конечно о Хеме!
– Э-э, нормально вроде.
– Нормально. – Передразнила старуха. – Всё у вас молодых нормально.
– Думаю, скоро будет дома. – Поспешил добавить Ханэдав. – Старуха смерила его оценивающим взглядом.
– Я знаю, что ты ей помог из лап Рунатских палачей освободиться, а так, даже разговаривать с вами не стала. Послала бы вас куда подальше. Я, знаете ли, мою лебёдушку более всех в Вармутском роду ценю, хотя и Марвина с Пикелеем нянчила. Те ещё обдувалы в детстве были.
– М-да. – Некстати сунулся Сандр. – Не задалось у вас с Марвином. – Старуха в один миг как будто увеличилась в размерах.
– Чего!? – Она вскочила и напустилась на опешившего цверга. – Да кто ты такой, чтоб о самих Вармутах рассуждать, мохнач несчастный, а!? Ишь судия какой выискался! – Она пронеслась в дальний конец комнаты, резко остановилась, развернулась и зло глянула на цверга. Похоже, своих господ она так любила, что и худого слова о них вынести не могла.
– Вы успокойтесь бабушка, но это и в правду странно как-то выглядит, сын Пикелея Вармута спокойно проживает в марвелле Рунатов, по сути их врагов, и его никто не трогает.
– Всяко в жизни бывает. – Тут же сдулась бабка. – Не сошлись сын с отцом во взглядах, вот и подался младший куда подальше. – А ты, тьмонеистовый – гаркнула она на цверга – в другой раз язык свой попридержи! Понял!?
– Вот карга. – Буркнул Сандр.
– Вы нас с Марвином когда сведёте? – Напомнил цель своего визита Рут.
– А на кой он тебе сдался, прыткий ты мой? – Рут надвинул поглубже шлем, и собравшись с духом, сказал.
– Надо.
– Поднимитесь на второй этаж, там, за гобеленом, есть маленькая дверца, она ведёт в одну из комнат этого бардака под названием «Зелёная Утка», вот в этой комнате обычно и отдыхает Марвин. Да не шумите там остолопы, за ним последнее время и так пригляд строгий. – Она пощипала волос на подбородке и добавила. – Есть, правда, одна загвоздка.
– Какая? – Спросил Сандр.
– Ты хряк, в неё с роду не пролезешь. – И старуха гадко захихикала.
– Скажи уважаемая, а это случайно не ты Бомрского кедана Терикая воспитывала?
– Я? Почему это я?
– Просто он такая гнида, что даже зловредные Бомры от него в тихом ужасе. – И быстро побежал наверх, пока до бабки не дошло.
Рут отвернул гобелен и уставился на абсолютно целую стену, ни какой двери тут и в помине не было.
– Он издевается что ли?
– Ну, бабка и в правду своеобразная, но на счёт двери она не врала. – И откинул в сторону соседний гобелен, за которым и находилась дверь.
– Я думаю, ты сможешь в неё пролезть. – С сомнением сказал Рут.
– Попробую, надо только выдохнуть из себя всё.
– Ага, - кивнул Рут – а потом ещё раз выдохнуть. И для кого такие двери делают? Сюда даже старуха не пролезет.
– Старуха высока, конечно, но тоща, она-то как раз со свистом пролетит.
– Долго вы там рассуждать будете господа? – Донеслось из-за стены. – Притолока легко сдвигается вверх, и вы можете войти, даже не нагнувшись.
– Э-э, тэйвар Марвин? – Спросил Рут.
– Я давно лишён титула, так, что можно запросто.
– Можно войти?
– Я, кажется, вас уже пригласил. – Рут дёрнул дверку, поднял притолоку и вошёл в богато обставленную, и сильно освещённую комнату. По всем столам, полкам и шкафам стояло не меньше десятка канделябров на пять свечей каждый, и все свечи горели. Позади послышался стук и злобное бормотание цверга.