Наёмники Дождливая Осень.

Курников Александр Александровия

– Ну, допустим не нам, а нашему капитану…

– А какая разница Хомпа?

– Как какая? Полковник Руту ни чем не обязан.

– Но в результате всё это делалось ради него.

– Ладно, отвали Сандр, всё равно ты меня не переубедишь.

– Как знаешь. Эй, хозяин, на пару слов. – Цверг подошёл к трактирщику

таращащему глаза на снующих по двору воинов.

Рут и Борхус уселись за стол, и так как к ним из обслуживающего персонала никто не спешил, то балар достал из своей котомки бутыль, и протянул её Ханэдаву.

– Что это?

– Ты пей, это полезно. Особенно когда провёл тяжёлый бой в состоянии аммал.

– А ты откуда знаешь? – Рут отпил, это был травяной отвар со вкусом каких-то ягод и кажется мёда.

– Знаю. Всё время, что я провёл тут, мне покоя не давала какая-то заноза. Всё что-то саднило в душе и, тогда я решил побродить окрест бестелесным духом.

– Это как?

– Не просто, может и расскажу когда, но я не об этом. Я видел ту тварь, с которой ты дрался в катакомбах под тем нехорошим домом и честно скажу, я удивлён, что ты остался жив.

– Повезло.

– Бывает, - кивнул балар – но когда-нибудь не повезёт. – Рут на это пожал плечами. – Что это было?

– Стуро Нидэр сказал, что это жнец, вроде.

– Кто такой Стуро?

– Бывший вольный боец, но теперь работает на Рунатов. А так, випивоха. А один сторож сказал, что на этом месте когда-то был Рамстарай.

– Как ты сказал?

– Рамстарай, капище подземного бога, которому в незапамятные времена поклонялись светлые Альфы, наверное, тогда они были тёмными.

– А может быть Ромстрай?

– Может, да какая разница? Ты видел, смахнул я голову этой твари, чего теперь об этом говорить?

– Может быть и не стоило, если бы там была одна такая, а их там не одна. Я чувствую, есть под городом кое, что страшнее целой сотни этих жнецов.

– Что?

– Не знаю, но чувствую зло, древнее, тёмное, изначальное зло. – Рут ещё раз отпил из бутыли и вернул её Борхусу.

– Не забивай себе голову, у нас и так ситуация не из приятных, за нами вот-вот погоня образоваться может, а ты о каком-то мифическом зле.

– А ведь и, правда, мифическом. – Но что балар имел в виду, Рут так и не узнал, на пороге таверны возник капитан Рум.

– Можно ехать тэрхон.

–

В дорогу Борхус, и до утра желательно вообще не останавливаться.

– Тогда предлагаю заехать к Салтисам, это местные коне заводчики, живут в вирах сорока на юго-восток отсюда. У них мы можем купить вполне приличных заводных коней.

– Это нам немного не по пути.

– Зато собьём со следа погоню, когда она будет.

– Так ты в этом не сомневаешься?

– Да как сказать, сомневался одно время, пока Токрус не сунул мне вот это в руки. – Он протянул руту пергамент, в котором были выписаны его имя и титул, цверга Сандра Меера по прозвищу Гомба и, Хомпы Даала по прозвищу Буй-Бык, с подробным описание каждой личности. Любому агенту обнаружившему местонахождение этих людей должно немедленно сообщить ближайшему тервилю. И даже награда обещана в три тысячи эргов. – А теперь вспомните того старшину в воротах, он во все глаза разглядывал вас и цверга, предполагаю, что это и был один из агентов Рунатов.

– А что же стража в городе нас не опознала?

– Это секретное распоряжение тэрхон, и простым стражникам их не выдают.

– Хм, а чего так мало пообещали, всего три тысячи?

– Мало? На моей памяти таких больших наград, только за «указание местонахождения» Рунаты ещё никому не платили.

– Значит, не поверили, что я мёртв.

– Или решили подстраховаться. – Добавил Рум.

Отряд быстро покинул двор, оставив замороченного хозяина заведения в распахнутых настежь воротах. – И чем же я завтра постояльцев кормить буду? – Вдруг дошло до него. – Чёртов цверг, и на хрена мне эта тарантайка!? – Он зло пнул колесо возка и захлопнул ворота.

За ночь проделали двадцать вирр по тракту, с рассветом капитан Рум взял левее и отряд углубился в леса, непрерывно идущие до самой марвеллы Сиг, родной вотчины Вармутов.

Отойдя от тракта вирр пять, устроили днёвку. Как только добрались до тихой поляны с ручьём, Рут, расседлав коня, сунул седло под голову и мгновенно уснул, не удостоив никого даже словом. Всё таки трое суток на ногах дали о себе знать.

Вечером поужинав снова тронулись в путь и ко второй половине ночи добрались до конезавода. Рум поднял братьев Салтисов с постели, вывалил перед ними изрядную горку золота и битых полчаса объяснял им, почему кони нужны сейчас, а не утром. Братья не соглашались, мотивируя это тем, что свободных и объезженных коней под рукой у них нет, а те что есть, уже куплены. Тогда горка выросла в двое и ровно на столько же выросло недовольство казначея отряда, который не преминул попенять Руму за не умение вести торговые дела. Салтисы снова пошли в отказ, но цверг велел им закатать губу, сообщив, как бы невзначай, что его дед был лучшим конокрадом во всём Таваско, что само по себе было невозможным. Ведь всем известна не любовь цвергов к четвероногим, пернатым и пушистым, короче, ко всему зверью. А что бы кого-то украсть, как известно, нужно этого кого-то хотя бы немного любить, особенно конокрадам.