Наёмники Гора

Норман Джон

— Возможно, для них уже слишком поздно, что-либо исправить, и вернуть свою мужественность, — предположил я. — Возможно, что теперь, когда они, кажется, упустили свои последние возможности вернуться к своей природе, покорившись врагам мужественности, для них легче делать вид, что они считают это отвратительным или забавным.

Рабыня вздохнула.

— Но здесь, на Горе, нет таких страхов, — заверил я Луизу. — Здесь, даже при всей жестокости их культуры, мужчины отринули столь противоестественный,

унизительный для них, и подрывающий их силы путь.

— Верно, — вздохнула она.

— Здесь Ты найдёшь таких мужчин, встретить которых на Земле Ты только мечтала, — пообещал я.

— Да, — тихо сказала девушка.

— Здесь Тебе нечего даже начинать бояться, что мужчины не ответят на зов рабыни в Тебе. Вероятно, у Тебя даже не будет времени задуматься об этом. Ты будешь слишком занята, стоя на коленях и повинуясь.

— В это я могу поверить, — засмеялась рабыня и, поцеловав меня, позвала: — Господин.

— Да.

— Я могу сказать что-то? — поинтересовалась Луиза.

— Конечно, — кивнул я. — Но если мне это не понравится, я могу избить Тебя.

— Конечно, — рассмеялась рабыня.

— Вы помните, как я хотела, чтобы ко мне относились мягко и с уважением? — спросила она.

— Смутно, — усмехнулся я.

— Мне не показалось, что Вы относились ко мне слишком мягко, — призналась Луиза.

— Вероятно, нет, — согласился я.

Я обращался с ней в такой манере, беря где хотел и как хотел, чтобы она смогла понять, что была всего лишь инструментом для получения мной моего удовольствия.

— И конечно Вы не рассматривали меня с уважением, — заметила девушка.

— Нет, — согласился я. — Но Ты, и не тот вид женщины, которую нужно рассматривать с уважением. Ты — рабыня, с ошейником на горле и с клеймом на заднице.

— Я жду своего господина, — прошептала она.

— Я не думаю, что теперь, учитывая недавнее подтверждение твоих способностей, Тебе придётся долго ждать своих законных цепей, но, тем временем, Ты будешь обслуживать клиентов в Туннелях.

— Клиенты! — всхлипнула Луиза, возвращаясь к действительности.

— Да, — усмехнулся я и, перевернув её, снова уложил рабыню животом на циновку.

— Ой! — вскрикнула она.

— Да, клиенты, — прорычал я ей прямо в ухо, — и я — один из них.

— Да, Господи-и-ин! — простонала она. — О! О-ой! О-о-оххх!

— Превосходно, — выдохнул я.

Я видел, как её ногти царапали по циновке. Положив руку около её лица, я отметил, что ткань промокла от её слез.

— Господин хорошо знает, как использовать рабыню, — простонала Луиза.

— Ты хорошо отдалась мне, — похвалил я её.

— Я ничего не могу поделать с собой, — призналась она. — Я — рабыня.

— И только это? — уточнил я.

— Да, Господин, — вздохнула

Луиза.

Я аккуратно разделил волосы девушки, изящно раскладывая пряди по обе стороны от её шеи. Так мог видеть ошейник, запертый на её шее на маленький, крепкий замок, оказавшийся прямо у меня перед глазами.

— Интересно, кто действительно любит себя и женщин, — прошептала Луиза, — тот, кто настолько верен себе и своей природе, что отказывается отрицать это и притворяться, что этого не существует, принимая женщин, такими, какими они созданы природой, или тот, кто предает себя, кто лжёт себе и кто отрицает истинные потребности женщин?

— Это верно, — ответил я. — Есть два пола, и они очень отличаются друг от друга.

— Это ли не ересь, для мужчины с Земли? — улыбнулась она.

— Это — Гор, — сказал я, и немного потянул её за ошейник. — Разве Ты уже забыла об этом, рабыня?

— Нет, Господин, — ответила Луиза. — Я помню об этом.

— В мире, где природа свободна, мире, не склонившемся перед идеологической отравой, мире, где природу не ломают и не противостоят ей, где должно быть место женщин? — спросил я.

— У ног мужчин, Господин, — ответила рабыня.

— А где находишься Ты, Луиза? — уточнил я.

— У ног мужчин, — прошептала она.

— Конечно, это не доказывает, — заметил я, — что Гор — идеальный мир, но это указывает, что Гор обладает, по крайней мере, одной особенностью идеального мира.

— Да, Господин, — согласилась она.

— Безусловно, и здесь нет ничего необычного в женщинах, свободных женщинах, конечно, ищущих власти, — признал я.

— Подобные устремления, мне кажутся отвратительными и противоестественными в женщине.

— Так и есть, — кивнул я. — Но думаю, их можно простить, если мужчины отказываются от своих обязанностей. Возможно, в этой ситуации им было бы разумно уничтожить таких мужчин.

— Нет, Господин! — воскликнула она.

— Почему нет? — удивился я.

— Ведь тогда мы не сможем быть действительно женщинами, Господин. Уравнения природы будут нарушены. Это будет безумие и страдание. Это будет означать конец мира.

— Как Ты думаешь, что произойдёт, если Ты захочешь власти, Луиза? — спросил я.

— Несомненно, меня выпорют и изнасилуют, — ответила рабыня, — а затем бросят голой, закованной в цепи, в тесную клетку или рабский ящик, и будут держать там, пока я не извлеку своего урока, и не начну умолять о подходящей неволе для меня. А могут и убить.

— Да, — согласился я, — но, конечно, это потому, что Ты — рабыня.

— Да, Господин.

— Ты не свободная женщина.

— Нет, Господин, — кивнула Луиза.

— А это понятия абсолютно противоположные, — заметил я.

— Да, Господин.