Наёмники Гора
Шрифт:
— Для Тебя было бы лучше оставаться в безопасности внутри круга фургонов, — заметил Хурта. — Вне его пределов, лежит огромный внешний мир. Ты даже представить себе не можешь того, что может с Тобой здесь случиться.
— Я не боюсь, — заявила она.
— Тебя даже могут убить, — предупредил Хурта.
— Я не боюсь, — повторила Боадиссия.
— А ещё Тебя могут поймать, и заковать в цепи, — напомнил Хурта.
Он даже не стал в открытую упоминать ужасающее слово «неволя», проявив некую тактичность. Всё же она была
— Вот этого, я действительно боюсь больше всего, — призналась она. — Это было бы судьбой, в тысячу раз худшей, чем смерть.
Спина Фэйки, стоящей на коленях у моих ног, заходила ходуном. Всё так же уткнувшись головой в землю, она из всех сил сдерживала себя, чтобы не выпустить наружу весёлый смех. Я слегка пихнул её, боковой стороной стопы, давая понять, что ей стоит помалкивать.
— Оставайся с фургонами, — сказал Хурта.
— Нет, — упёрлась Боадиссия.
— Ты довольно симпатична, — заметил он.
— Не надо меня оскорблять, — попросила она.
— Интересно, на что Ты была бы похожа, раздетая, и заклейменная, в стальном рабском ошейнике? — задумался парень.
— Пожалуйста, Хурта!
— Как Ты думаешь, у Тебя получилось бы ублажить мужчину? — спросил он.
— У меня нет никакого интереса к ублажению мужчин, — заявила она.
— Но сама-то Ты как думаешь? Смогла бы? — поинтересовался он.
— Понятия не имею, — сердито ответила Боадиссия.
— Спорим, что в ошейнике, и под плетью, Ты сама изо всех сил будешь стараться научиться делать это, и быстро и хорошо, — усмехнулся Хурта.
— Возможно, — дёрнув плечами, признала она.
— Останься с фургонами, — снова предложил он.
Боадиссия растерянно посмотрела на Хурту, потом на меня, и снова на Хурту. Её рука непроизвольно теребила маленький медный круглый кулон, свисавший на кожаном шнурке с её шеи. Тот самый диск, который был найден вместе с ней, тогда ещё бывшей младенцем, оставленным у разгромленного каравана, и найденной там аларами. На диске были выбиты буква «Тау» и цифра.
— Нет, — наконец сказала она.
Тем временем ещё один фургон обогнул нас и покатил по дороге. На вопросительный взгляд Хурты, я лишь пожал плечами. Она была хорошенькой, и она была свободной. Полагаю, она могла делать всё, что она захочет. В конке концов, она не была, как Фэйка и Тула, ничем, клеймёным домашним животным.
— Ну а деньги-то у Тебя хоть какие-нибудь есть? — со вздохом спросил Хурта.
— Нет, — развела она руками.
— Ты носишь это платье так, как это делают женщины аларов? — уточнил он.
— Да, — кивнула Боадиссия, краснея.
Зима пока не началась, ещё только заканчивался Се-Кара. Соответственно это платье было всем, что она сейчас носила. Под ним девушка была совершенно нагой.
Хурта подошёл к ней и принялся развязывать шнурки, державшие ножны, из которых торчала расписная, эмалированная рукоять кинжала.
— Ты
— Забираю кинжал, — пояснил парень. — Собираюсь оставить его здесь, на обочине дороги. Не волнуйся, бесхозным он не останется. Кто-нибудь, да найдёт его.
— Но я же тогда буду беззащитна! — запротестовала Боадиссия.
— Послушай меня, женщина, — сказал он, — такая вещь, скорее может убить Тебя, чем защитить. Будет лучше, если у Тебя этого не будет.
— Но без него, я же буду совсем беззащитной, — попыталась настаивать девушка.
— Точнее Ты была беззащитна с ним, — объяснил Хурта, — просто Ты не знала этого. Ты что, действительно думаешь, что кто-то, кто намеревался взять Тебя, или навредить Тебе, изменил бы свои намерения, увидев это крошечное оружие? Не обманывай себя. В лучшем случае, он просто развеселился бы, а в худшем, мог бы разозлиться и, отобрав твоё оружие, воткнуть Тебе же в сердце. В любом случае, Тебя ждало бы строгое наказание за попытку ношения этого.
— Но как я теперь смогу защищаться? — растерянно спросила девушка.
— Как все женщины, — пожал он плечами.
— Женщины! — воскликнула она.
— Ну, Ты же именно ей и являешься, Боадиссия, — напомнил он.
— Но чем могут защититься женщины? — спросила она.
— Послушанием, и полным повиновением, — пояснил Хурта.
— Понятно, — буркнула Боадиссия.
— Возвращайся к фургонам, — опять предложил парень.
— Нет, — отказалась она, и под его строгим взглядом добавила: — Я хочу идти с Вами.
— Если Ты пойдёшь с нами, то пойдёшь как женщина, — предупредил Хурта.
— То есть, я буду беспомощна, беспомощностью женщины, — сделала логичный вывод Боадиссия.
— А Ты всегда была такой, — заметил парень, — просто среди фургонов, Ты этого не понимала.
— Значит, в плане моей защиты я должна буду полностью зависеть от мужчин, то есть от Вас, — сказала она.
— Конечно, — согласился Хурта. — И такая защита распространяется на Вас, как на свободную женщину.
— Понятно, — сказала она.
Рабы являются имуществом. Таким образом, будут они защищены или нет, зависит от решения свободных людей, к ним это относится точно так же, как к защите или её отсутствии любого другого имущества, независимо от того, что это могло бы быть, мешок золота или ящик сандалий, тарларион на привязи, вуло в клетке или связка рыбы. Многие караванщики спасали себя, оставляя своих прекрасных рабынь в пустыне, чтобы замедлить преследование мародеров. Точно так же, немало торговых судов спаслось от захвата пиратами, выбрасывая за борт красоток, слишком соблазнительных, чтобы у похотливых морских разбойников поднялась рука оставить их на корм акулам. Уж лучше потерять часть груза, чем весь, причём, вместе с судном и своими жизнями, так или примерно так рассуждают они.