Наездница
Шрифт:
— Из офиса?
— Да, — ответила Памела, с отвращением осознав, что ему удалось отвлечь ее. Она прекрасно помнила, как отец частенько использовал этот прием, когда мать спрашивала, где он был. — В любом случае ты увидишь его, когда вернешься. — Девушка бросила взгляд на дверь таверны.
— Ну и ладно, — пробормотал Дейк. Его лицо омрачилось, в глазах появился стальной блеск. — Когда вернусь, тогда и вернусь, — добавил он холодным и безразличным тоном.
— Ну конечно же… — отозвалась Памела.
— В чем дело, малышка? Тебе не нравится признавать,
Памела выпрямилась.
— Что мне не нравится, так это то, что Рэнсом совершенно не умеет разбираться в людях!
— Ну что ж, люди меняются, — заметил он бесстрастно.
— Да, конечно. Ты, наверное, о себе говоришь. Ты из человека, которому Рэнсом мог доверять, превратился в… — Она запнулась, подбирая слова.
— В пустую красивую ракушку, дорогая, — подсказал Дейк, издевательски растягивая слова. — И тебе, да и Рэнсому, не стоит никогда забывать об этом.
И с этими словами Дейк развернулся и скрылся в баре.
Памела долго смотрела ему вслед. Слова Дейка потрясли ее. Как плохо он относится к себе, как низко себя оценивает!
Внезапно девушка вспомнила о его приблудном коте, о котором он так заботился… Это последнее, что можно ожидать от техасского красавчика. И еще Памела вспомнила, что не заметила, чтобы Идол съедал пойманных мышей. Наверное, Дейк потихоньку подкармливал его, недаром же она недосчиталась одной тарелки на кухне.
В полном смятении Памела застыла на сиденье джипа, но вскоре увидела, что завсегдатаи бара Говарда, удивленные ее появлением здесь, исподтишка разглядывают ее и ее машину. Включив двигатель, она вырулила со стоянки.
По дороге домой девушка продолжала лихорадочно обдумывать ситуацию. Мысли путались в голове. А вдруг она и в самом деле ошиблась? Может, если бы она не составила заранее предвзятого мнения о Дальтоне, то поняла бы, что означало его свидание с Кэрол. Ведь Дейк умел быть таким деликатным, таким хорошим. Вспомнить хотя бы то, как осторожно и сочувственно он навел ее на разговор об ее отце, как расстроился из-за того, что произошло с Рэнсомом, как нежно обнял, когда она так нуждалась в утешении. А его категорический отказ признать Идола своим! Как он все время ворчал на этого «чертова кота», а сам тайком подкармливал его.
И, наконец, тот случай у источника… Памела не могла разобраться, какие чувства испытывает при воспоминании о связавшем их страстном поцелуе.
Так может, виной всему вовсе не Дейк, а полнейшая неразбериха, царившая у нее в голове. Сперва надо было бы разобраться в своих чувствах, а потом уже судить о чувствах и поступках других!
Она ехала, выбирая окружные пути, почти бесцельно кружа, чтобы дать себе время на раздумье. Поначалу все казалось таким простым. Ее неудержимо влекло к человеку, воплощавшему в себе все то, чего она так долго старалась избегать.
Может, на самом деле он не был таким, как она предполагала, обаятельным и наглым проходимцем, как ее отец? Человеком, за чьей привлекательной внешностью скрывается внутренняя пустота и неспособность к истинным
«Моя внешность… совершенно не волновала тех быков и коней, которых я объезжал. И моих сержантов в армии тоже. Разве что они еще сильней муштровали меня… И моя внешность вовсе не остановила ту бомбу…»
Памеле захотелось узнать, что он имел в виду, говоря о бомбе. И, поразмыслив немного, неожиданно для самой себя решила, что такая внешность, как у Дейка, действительно может стать настоящим проклятием. Ведь ей приходилось слышать о женщинах, чья красота заставляла относиться к ним несерьезно. Но никогда раньше ей не приходило в голову, что такие же проблемы могут возникать и у мужчин.
Вот Кэнди, например, выбрала же другого, несмотря на то что Дейк был гораздо привлекательнее. А может быть, подумала Памела, именно поэтому и выбрала другого…
«Она слишком боялась меня и не доверяла, пока не стало уже слишком поздно…» Только сейчас Памела поняла, какое одиночество сквозило в этих простых словах.
Она вообще никогда раньше не думала так много ни об одном мужчине… И Памела решила поступить так, как всегда поступала, когда попадала в затруднительное положение, а сама не могла найти выход. Надо обратиться к единственному человеку в мире, которому она полностью доверяет.
Памела сидела, глядя на Рэнсома, раскачивающегося в кресле-качалке на террасе, и, смущенная, не знала, с чего начать. В двадцать два года она пришла к Рэнсому извиниться за злобные, несправедливые слова, сказанные о нем ее отцом. И с тех самых пор, как дядя открыл ей свою дверь и свое сердце, принял ее без осуждения, без мести за оскорбления, нанесенные ему братом, Памела всегда могла говорить с дядей о чем угодно.
— У тебя сегодня расстроенный вид, детка.
Девушка выдавила слабую улыбку.
— Ты такой проницательный, — грустно ответила она, расстегивая ремешки на парадных сандалиях, которые надела для выхода в город.
— Просто я хорошо знаю свою девочку, — возразил Рэнсом.
Памела вздохнула.
— Хотелось бы мне быть по-настоящему твоей девочкой.
Она и раньше неоднократно признавалась Рэнсому в том, что ей хотелось быть его дочкой, на что дядя улыбался в ответ.
— Знаешь, такое вполне могло произойти. — Его губы печально изогнулись под ниточкой усов. — Мне порой даже кажется, что так оно и было, — задумчиво ответил Рэнсом.
Памела уставилась на него.
— Что… что ты имеешь в виду? — изумленно спросила Памела.
Рэнсом ответил не сразу.
— Я любил твою мать… Памела. И полюбил ее давно, когда мы вместе учились в старших классах.
У Памелы перехватило дыхание. Она никогда не подозревала этого. Правда, помнила, что ее мама всегда возражала Барту Малкольму, когда тот пускался в злобные рассуждения о своем беспутном братце. Но не догадывалась, что за этим стоит нечто большее, чем простая справедливость.