Награда для главаря

В темном холодном холле кричала только я. Горло раздирало от непрекращающегося рева. Образы людей и оборотней, с тихим осуждением наблюдавших за моими страданиями, были размыты из-за слез.

Мои руки безжалостно отрывали от материнского подола, но я снова тянулась к ней, не замечая, как она безразлично стоит, не пытаясь помешать тем, кто разлучает нас.

– Пойдем, – кто-то взял меня за руку, сжимая почти до боли, и потянул за собой.

Размытые фигуры родителей исчезли за захлопнувшейся дверью и меня увезли прочь, не объяснив причины.

–

Мира!

Я распахнула глаза одновременно с судорожным вздохом. Отголоски сна еще заставляли руки тревожно подрагивать, но я уже поняла, что это лишь воспоминания, и сейчас я нахожусь в своей маленькой уютной комнате, а не в холодном доме, который в последнее время все чаще приходил во снах.

За окном было еще темно, а в ногах довольно урчал большой котяра, которому в отличие от меня не нужно рано вставать.

– Завидую тебе, – с улыбкой зарывшись пальцами в густую мягкую шерсть на спине Жорика, я окончательно успокоилась и поняла, что пора вставать. Тетя дважды звать не будет.

Потратив пару минут на умывание и выбор простенького наряда, я уже схватилась за дверную ручку, когда вспомнила, что забыла надеть ошейник.

На письменном столе рядом с кроватью вчера вечером был оставлен мой вечный спутник.

Кожаный ремешок с внутренней прослойкой из серебряных пластин должны носить все не имеющие пару девушки, а тем, у кого нет оборотнической крови, вроде меня, и вовсе этот аксессуар прописан в вечное пользование. Но это лучше, чем если какой-то оборотень решит сомкнуть зубы на шее против воли.

Тетя встретила меня на кухне, уперев руки в бока.

– Мне тебя до обеда звать?

– Я же не проспала, – поцеловав в щеку хмурую женщину я плюхнулась на высокий барный стул.

Точнее было бы сказать, что я на него вскарабкалась. Ростом я точно пошла в кого-то по людской линии своего рода. Тетя Женя прямой пример, доказывающий, что мы с ней очень разные внешне. Статная волчица с копной темно-каштановых кудрей все еще выглядела очень молодо для своих лет, а я со своим низеньким ростом и светлыми волосами казалась рядом с ней подкидышем.

– Сегодня придут трубы в кафе смотреть, ты встретишь сантехника. Я писала в заявке, чтобы пришел человек, но на всякий случай не теряй бдительность.

– Хорошо.

На шее моей тети тоже «красуется» ошейник. У нее есть когти и зубы, чтобы защитить себя в случае нежелательного интереса со стороны других оборотней, но она продолжает носить его. Думаю, это некая солидарность.

Мы жили в городе, населенном только людьми, когда я была совсем маленькой. Потом на время перебрались в Северный, принадлежащий исключительно оборотнями, но такой парочке как мы нигде не было места. Волчица с племянницей слабой полукровкой, истина, которую мы не разглашали и порой приходилось называться сестрой Жени или ее дочерью.

Исключением становились те немногие люди или оборотни, кто относился к нам без предубеждения, но их было так ничтожно мало, что единственной компанией оставались мы друг для друга.

В скитаниях по городам прошло несколько лет и бессчетное количество школ для меня, пока мы не выбрали смешанный Торговый, а я не перешла на домашнее обучение. Школу закончила

экстерном и стала помогать Жене в кафе, которое она купила по дешевке в плачевном состоянии. Теперь нельзя было сказать, что когда-то там все кишело паразитами и плесенью, но порой приходилось устранять поломки, которых в новом здании не было бы.

– Мирослава, не витай в облаках. Влюбилась что ли? – Женя не сдержала смешок, и я наградила ее хмурым взглядом, по крайней мере попыталась такой изобразить. На деле же скорее напоминала надутого хомяка, как тетя звала меня порой.

– Просто задумалась, – я пожала плечами и выдавила из себя улыбку. – Может, пора уже достать елку?

– Зачем нам эти хлопоты? Дел и так невпроворот, а пихать под искусственное дерево подарок я не стану.

И так каждый год. Я закатила глаза и улыбнулась, но в душе осталось тоскливое разочарование. Иногда я смотрела на людей, которые водили хороводы со своими детьми вокруг дерева, пели песни и дарили подарки. У оборотней нет этих ритуалов, да и я не ребенок давно, но хотелось чего-то светлого и праздничного, особенно сейчас.

Или же мне просто хотелось отмахнуться от дурного предчувствия, которое преследовало последние несколько дней.

Я снова уплыла мыслями в воспоминания о сне, когда Женя положила передо мной тонкий черный конверт.

Тетя отпила свой кофе и внешне казалась невозмутимой, но только сейчас до меня дошло, почему она с таким нетерпением звала меня.

– Когда оно пришло? – мне не хотелось прикасаться к конверту, но я знала, что должна его открыть.

У меня таких накопилось пятнадцать штук, с тех пор как в четыре года родители отослали меня под опекой тети Жени, родной сестрой моей матери. С тех пор мне приходило по одному письму с поздравлением на каждый день рождения и больше ничего, ни единого звонка, ни сообщения. Уверена, они присылали деньги, но тетя скорее всего от них отказывалась.

Это всегда казалось мне странным. Я видела родителей в новостях время от времени, и читала в сети интервью. Главы крупного смешанного клана, продвигающие свою политику, основанную на взаимодействии двух непримиримых видов, всегда оставались на виду. И тем страннее мне казалось, что я, их единственный ребенок, должна оставаться вдали от семьи, не связываясь с ними вовсе.

Но это письмо, которое тетя положила передо мной, пришло не в день рождения, и мне понятно беспокойство Жени, которое теперь передалось и мне самой.

Хотелось пошутить, что они нас решили поздравить с новым годом, но во рту пересохло, и казалось, что не было ничего, что могло бы разрядить обстановку. Одеревеневшими пальцами я взяла конверт. Руки не слушались, а плотная бумага и не думала поддаваться моим слабым манипуляциям.

– Может, откроем потом? – я умоляюще посмотрела на тетю.

Женя закатила глаза и взяв конверт, в одно короткое движение разорвала бумагу. Внутри оказалось письмо того же цвета. Женя протянула его мне. Вверху выгравирована золотом эмблема рода. Я провела пальцем по рельефу ветвистого древа и прикусила губу, чтобы скрыть улыбку. Внутри появилось странное, трепетное предвкушение. Будто это не очередное письмо, а самый настоящий новогодний подарок от родных.