Награда для главаря

Кои Юлия

– Ты меня тоже опекаешь, – я сказала с обидой.

Мы почти опоздали на рейс, и если бы задержались еще, тетя восприняла бы это как шанс остаться дома.

Положив на пол рядом с диваном кусок мяса, я пошла на кухню, чтобы открыть форточку. На счет Жорика тетя права. Он с самого мелкого возраста таскал мне на кровать пойманных крыс, мышей, ящериц и птиц. Я не представляла, где он их всех находил, но улицы Торгового, должно быть, полны и не таким богатством.

– Я тебя опекаю, потому что у тебя нет когтей и зубов, Мирослава, – с недовольством проворчала Женя, когда я закрывала квартиру.

– Знаю.

– Видимо,

плохо знаешь, раз думаешь, будто тебе не нужна защита, тем более в логове родителей.

– Ты хотела сказать в доме.

– Нет, я сказала, что хотела. Твои родители прирожденные политики, они только поэтому так хорошо сошлись, отбросив инстинкты и создав такую пару. И как результат появилась ты.

Водитель помог убрать чемоданы в багажник и поглядывал на нас с интересом и настороженностью. Пришлось оставить разговоры на потом.

Я одна села на заднее сиденье и сцепив руки в замок, сжала их с такой силой, что стало больно. Больше всего мне хотелось вернуться в свою комнату и запереться там, но я заставила себя остаться на месте. Ведь если бы тетя заметила, как несколько слезинок все же показались на моих ресницах, немедленно остановила бы нашу маленькую процессию, и ничто не смогло бы ее переубедить. Поэтому я постаралась держать себя в руках и не подтверждать мысли Жени о том, что мне по-прежнему нужна ежечасная опека.

Я хотела увидеть родителей, которые мне даже не звонили ни разу за пятнадцать лет. И что бы ни говорила моя тетя, как бы не плевалась ядом, я видела, что она за меня действительно переживает и злится на сестру.

Наверно, мне тоже следовало злиться, но я так рвалась туда не для того, чтобы предъявлять претензии. Последнее, что я запомнила, это нашу разлуку, остальное будто скрыто пеленой. И все мои воспоминания с разрисованными обоями, выпавшими зубами, простудами, и многим другим, что переживает по мере взросления каждый ребенок, связаны только с тетей, которая раньше была главой охраны клана.

Я не могла представить, что оставила ради меня Женя. Но теперь, когда я выросла, появилась крохотная надежда на то, что нам позволено будет вернуться и жить как одна большая семья. Спустя столько времени, я надеялась, родители нашли способ оставить меня рядом с собой.

Мой пыл, однако, ощутимо убавился, как только мы оказались в полном людей и оборотней аэропорту. Я старалась не отставать от тети, которая будто ледокол, шагала напролом сквозь толпу. Пришлось натянуть пониже шапку и спрятать нижнюю часть лица шарфом. Мне не следовало светиться. И пусть никто не обратил на такую мелкую меня внимания, я все равно разволновалась. Женя, кажется, ежедневно вбивала мне в голову, как важно не выделяться и не привлекать к себе внимание. И теперь я вспомнила, почему.

Еще полчаса назад я думала, что готова лететь одна, но поймав пару не совсем приятных взглядов, автоматически запустила руку в карман куртки и сжала перцовый баллончик.

– Как думаешь, они нас встретят? – спросила у тети, когда самолет взлетел и мне перестало казаться, что внутренности от волнения покрыты коркой льда.

– Еще чего, – фыркнула Женя и развернула журнал, который прикупила в дорогу. – Своим ходом, Мира, будем добираться. И помогите предки, чтоб нам это удалось без проблем.

Я к такому пессимизму отнеслась скептически. Пробежав взглядом заголовок журнала “Новый глава клана объединил северян” я пожалела, что меня сейчас ничто не сможет

отвлечь и придется вариться в собственных мыслях до самого конца. Я еще раз посмотрела на карту с красными отметинами на обложке, и отвернулась к окну.

Впечатления от первого полета смазала тревога. Мне казалось, что я успокоюсь, когда мы наконец-то прибудем, но по мере приближения к родным местам, я только сильнее волновалась, и сомнения, пробираясь в грудь, не позволяли выдыхать. Хотелось бы отбросить их, но с каждой минутой мне все больше казалось, что тетя права. Но отступать уже поздно. Это я поняла, когда нас перехватила пара огромных оборотней, стоило выйти из аэропорта.

Мне стало жутко при одном взгляде на каменные лица. Но Женя внезапно оживилась.

– Евгения Павловна, – кивнул в знак приветствия один из огромных оборотней, встретивших нас.

– Дмитрий Александрович, – тетя пожала протянутую руку, а затем рассмеялась так искренне, что мне пришлось ущипнуть себя, чтобы убедиться – это не сон.

Тетя и те мордовороты пожали друг другу руки, похлопали по плечам, как старые приятели, и начали непринужденно беседовать, пока тащили наш багаж. Будто друзья, которые всего лишь пару недель не виделись.

Женя глубоко вдохнула, когда мы вышли на улицу, и я практически увидела, кожей почувствовала, как она сбросила с плеч тяжелый груз.

– Мы вместе учились, – наконец-то пояснила тетя, и снова повернулась к мужчинам. – Они вас послали?

– Да. Решили, что чужаки вызовут у тебя подозрения.

– Как проницательно, – тетя цокнула языком. – Мира, запрыгивай. Осталось недалеко.

Мне помогли забраться в высокий внедорожник. Снега здесь оказалось больше, чем у нас, и ощутимо холоднее, хотя мы все еще находились на приличном расстоянии от северных участков. Руки успели замерзнуть даже в перчатках.

– Долго нам ехать? – первое, что я решилась спросить в присутствии старых знакомых тети.

– Пару часов, – ответил тот, что за рулем. – Можете пока поспать, Мирослава Денисовна.

Полное обращение царапнуло по нервам с непривычки. Странно встретиться с кем-то впервые и услышать подобное. Я снова отвернулась к окну, понимая, что уже точно не смогу уснуть от волнения.

Глава 4

Все представления о приеме и встрече с родителями разрушались с каждым шагом, сделанным по смутно знакомому темному коридору. Все тот же арочный потолок и панели темного дерева. Слабый желтый свет от ламп в канделябрах, прикрепленных к стенам, позволял мне различать только фигуры оборотней, шагающих впереди. Им не требовалось много света для того, чтобы хорошо ориентироваться, но фонарик я просить не стала. Представив себя с фонариком, расхаживающую по дому родителей, я едва не прыснула от смеха. Должно быть, сказывалось напряжение.

Обхватив плечи руками, я растерла их, чтобы прийти в себя и хоть немного согреться. В доме родителей оказалось холоднее, чем в нашей маленькой, светлой квартирке.

Не знаю, что я представляла себе, почему думала будто меня встретит в аэропорту с табличкой счастливая улыбающаяся пара, а потом мы поедем домой на ужин как в самом классическом новогоднем ромкоме.

Но уже оказавшись в их доме и следуя указаниям охраны, я в который раз напомнила себе, что тетя во многом права.

Знакомые стены не вызывали ничего, кроме неприятного морозца по коже.